Ее секрет

Они уселись на постели и позавтракали вместе, разговаривая о жизни Джесси во Франции, о том, как Алиса стала балериной, но оба понимали, что должны спешить, потому что уже через полчаса им надо было оказаться в репетиционном зале. Когда они позавтракали, Алиса с неохотой направилась в душ, но тут Джесси предложил присоединиться к ней, что она сочла блестящей идеей, особенно когда все закончилось тем, чем обычно заканчивалось их совместное времяпрепровождение.

Они быстро оделись и поспешили вниз, не желая опаздывать и навлечь на себя гнев Баланчина. У подножия лестницы они столкнулись с Лео.

– Доброе утро, – приветствовала она их с таким невозмутимым видом, словно давно привыкла к тому, что ее молодая и незамужняя гостья каждое утро сходит вниз в сопровождении мужчины.

Алиса покраснела до корней волос, а вот Джесси улыбнулся и пожал Лео руку.

– Большое спасибо за завтрак, – сказал он, и Алиса стушевалась окончательно, когда Лео сказала, озорно поблескивая глазами, словно знала в точности, как именно они провели ночь:

– Я подумала, что вам необходимо подкрепиться.

Джесси расхохотался, Лео последовала его примеру, и даже Алиса позволила себе слабую улыбку.

– Я отвезу вас, – сообщила им Лео. – Иначе вы опоздаете.

Когда они уселись в авто, Лео сразу же заговорила о вчерашней фотосессии, но спустя всего несколько минут Алиса не выдержала и спросила:

– Это мой отец?

Лео ненадолго умолкла, не отрывая взгляда от дороги, но Алиса видела, что она правильно поняла вопрос. Наконец она кивнула:

– Да. Мне очень жаль.

Алиса покачала головой.

– Не стоит. Хотелось бы мне, чтобы все было по-другому. – И глаза ее увлажнились, когда она увидела, как по щекам Лео скатились две слезинки, оставив мокрые пятна на ее платье, которые на фоне темного пурпурного шелка казались кровоточащими ранами.

Глава двадцать восьмая

Лео решила в тот же день поговорить с Фэй, но, приехав на работу, увидела, что ее уже дожидается Бертон. Лицо его было мрачным.

– Завтра нас ждут в суде, – без предисловий заявил он, кладя свой портфель на один стул и опускаясь на другой.

Лео уронила сумочку на стол.

– Завтра? Я полагала, что у нас есть еще неделя.

– Слушания перенесли. Должно быть, судья уже в кармане у мистера Остина.

– Какие радостные известия, – с сарказмом протянула Лео. – Итак, в чем заключается наша стратегия?

– А у нас ее нет, – ответил Бертон, на лице которого в каждой морщинке читалась тревога.

– Значит, вы не отыскали лазейки.

– Если некто добивается того, чтобы Фэй завладела половиной компании, то все бумаги в порядке. У нас нет письменного подтверждения ваших притязаний на владение более чем половиной акций.

Она показала на заголовок статьи в газете, лежавшей у нее на столе. «Британия и Франция поддерживают Польшу: началась спешная подготовка к войне».

– Война все-таки будет, не правда ли? Вот почему ускорили рассмотрение дела. Нужны новые производственные мощности для выпуска боеприпасов.

– Я тоже так думаю. Но мы все равно должны драться, Лео. Если я в чем и уверен, так это в том, что вы заслуживаете того, чтобы управлять этим бизнесом.

За все годы работы с Бертоном она ни разу не слышала от него ни единого теплого слова. Во время их встреч речь никогда не заходила о личном; они всегда говорили только и исключительно о делах, из-за чего Бертон был ценным союзником, обладающим светлой и ясной головой.

– Благодарю вас, – сказала она.

Бертон встал.

– Увидимся завтра в суде в полдень. – Дверь за ним закрылась.

Есть люди, которые не слишком тебя любят. Значит, вот что имела в виду Фэй. Что Лео придется присутствовать в зале судебных заседаний и смотреть, как адвокат, работающий на «Остин Айронворкс», при подстрекательстве Матти и поддержке Фэй, доказывает, что ее бизнес ей не принадлежит. И что к концу завтрашнего дня конторой, в которой она сейчас сидела, изделиями, которые она так любила, теми изделиями, которые женщины предпочитали любой другой марке косметики, будет распоряжаться сталелитейная компания. Мужчины, не имеющие ни малейшего представления о том, чего хотят женщины, мужчины, которым нужны лишь ее фабрики и ничего больше.

Лео взяла в руки лист бумаги и ручку. Быть может, если она напишет Матти и пообещает ей не использовать фотографии Алисы, вновь отступит и признает поражение, то и Матти не станет настаивать на своем. Быть может, если она позволит Фэй вернуться в бизнес в должности, которую та сочтет важной, но не сумеет причинить слишком большой вред, то и Фэй сжалится над ней. Быть может, если Лео не станет упорствовать и уступит, то все вернется на круги своя.

«Дорогая Матти», – написала она. Но как она объяснит свое решение Алисе? Разве сможет она сказать Алисе, что, стремясь спасти себя, она пожертвовала рекламной кампанией с ее участием?

Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Лотти, держа в руках большой конверт.

– Я слишком взволнована, чтобы постучать, – сообщила подруга. – Не понимаю, как ему это удалось. Но он прислал нам все «контрольки» фотосессии.

– Уже? – спросила Лео.