Ее секрет (ЛП)

Его кожа обладала самым тонким, но заманчивым запахом. Она не пахла цветами, одеколоном или мылом. Это было одновременно за пределами описания и за пределами сопротивления. Это был всего лишь он. Когда я, наконец, закончила и выбрала все живописные маршруты, какие только могла, целуя свой медленный путь вниз по его телу, я добралась до его бедер. Его боксеры все еще были на нем, и в момент опрометчивого возбуждения я решила взять их в зубы, чтобы стянуть.

Я постепенно опускала свое тело вниз, целуя его, а это означало, что последний акт попытки стянуть с него нижнее белье слишком сильно оттянул мой вес от кровати. Без моего медицинского ботинка я могла бы просто поставить ногу на пол, чтобы не соскользнуть с кровати, но следующее, что поняла, я почувствовала, как резинка на его нижнем белье коснулась моих зубов, а затем болезненное столкновение моей поврежденной ноги с землей.

Я без трусиков и в лифчике упала на пол.

Я подняла глаза и увидела, что Питер тянется ко мне с плохо скрытой ухмылкой на лице.

— Ой, — сказала я печально.

Питер перестал пытаться скрыть улыбку. Он поднял меня обратно, так что я оказалась на коленях между его ногами, которые свисали с края кровати.

— Я ставлю тебе высшие оценки за идею, но плохую оценку за исполнение.

— Ну, может быть, я смогу остаться после уроков и получить практическую помощь от учителя. Или я могла бы также просто самоуничтожиться, чтобы мне никогда не пришлось вспоминать об этом неловком моменте.

— Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала. Идея действительно горячая. И ты же знаешь, бумажная работа — это та еще головная боль.

Я криво улыбнулась ему, хотя было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме формы его твердого возбуждения всего в нескольких дюймах от моего лица. Она давила на его боксеры, как зверь в клетке, готовый вырваться на свободу.

— Я рада, что единственная причина, по которой ты не хочешь, чтобы я самоуничтожилась, это твой страх перед бумажной работой. Потому что, если бы у тебя появились чувства ко мне, все могло бы очень быстро усложниться.

— Да, — сказал он. — Это хорошая мысль.

Напряженная тишина воцарилась между нами, когда наши глаза встретились. Я думаю, мы оба знали, что сложности пришли и ушли, но было легче не думать об этом.

— Итак, — сказал он. — Как твой учитель, я мог бы предложить тебе пересдачу теста. Но я не знаю, стоит ли тебе это советовать. Твои зубы могут не пережить еще одного такого удара.

Легкая боль в моей челюсти была достаточной мотивацией, чтобы отказаться от сексуального акта, по крайней мере, на данный момент. Я стянула с него нижнее белье и смотрела, как его член высвобождается. Он стоял прямо передо мной, как возвышающийся памятник всему святому, как гордая скульптура, изображающая член, который все мужчины хотели бы иметь, но знали, что он недосягаем. Я обхватила пальцами его основание и посмотрела вверх, чтобы наблюдать, как реагирует Питер. Его глаза были прищурены, но он смотрел на меня с каким-то отчаянным голодом.

Я почувствовала силу, которая дала мне это. Питер был в моей власти. Я видела, как весь его персонал вздрагивал от страха в его присутствии, и я видела, как сотни женщин вожделели его две недели назад, когда он проходил через конференц-центр. Я видела все это, и все же именно я здесь стояла на коленях, положив руки на его член, наблюдая, как тот же самый мужчина, затаив дыхание, ждет, что я буду делать.

Я прижалась губами к основанию его члена и поцеловала его туда, не сводя с него глаз. Он застонал в ответ на мое прикосновение, посылая по мне волну возбуждения. Я уже была на неизведанной территории с этим минетом. Мой прошлый опыт заключался исключительно в том, чтобы впустить, выполнить работу и уйти как можно скорее. Это был первый раз, когда я опустилась перед парнем, и мне пришлось сжать бедра вместе, чтобы подавить свою собственную жгучую, неконтролируемую похоть.

Я показала ему свой язык, прокладывая медленную, чувственную дорожку вверх по его значительной длине. Я сделала это не для театральности или потому, что думала, что он тоже подумает, что это горячо. Я сделала это, потому что была возбуждена до безумия, и высокоразвитые части моего мозга отключались секция за секцией, пока все мое тело не было приведено в движение самыми основными, первобытными побуждениями.

Я взяла головку его члена в рот и обхватила его основание обеими руками. Я позволила инстинкту взять верх и попыталась прислушаться к его телу. Когда он вздрагивал или напрягался от кружения моего языка, я давала ему больше. Когда он сжал кулак в моих волосах, когда я ускорила шаг, я начала двигаться еще быстрее. И когда он застонал от удовлетворения, когда мои приглушенные стоны вибрировали в его члене, я перестала пытаться сдерживать их.

Казалось, не прошло и двух минут, как он оттащил меня, прошептав «бл*ть». Его тон говорил сам за себя. Он жалел, что не мог позволить мне продолжить, но он не хотел кончать… пока нет.