Ее словами. Женская автобиография. 1845–1969 (СИ)

Публикация автобиографического произведения под видом романа была еще одним способом сокрытия (Ковалевская, Деларю-Мардрюс), хотя это могло указывать и на художественные устремления, как в случае с Оду. Ни одно из ранних английских произведений, раскрывающих перспективу ребенка (Арден, Аллинсон, Крестон), не называется автобиографией, хотя это может быть связано с уверенностью авторов в том, что «автобиография» — это история жизни, и назвать так сборник отрывочных детских воспоминаний было бы неправильным. Немецкие авторы 1930‑х годов более решительны.

Когда женщины перестали предварять автобиографии извинениями, а именно в межвоенные годы, беллетризация ради скромности осталась в прошлом. Писательницы использовали художественные приемы по разным причинам. Сигрид Унсет выбрала повествование от третьего лица ради большей художественной свободы. Рассуждения Мэри МакКарти в «Воспоминаниях о католическом детстве» о том, что она выдумывала, а что нет для своих публикаций в New Yorker, демонстрируют, что правда может конфликтовать с требованиями композиции увлекательной истории. Позже Дорис Лессинг напишет, что это мешало ей строго следовать фактам: по ее мнению, вымысел может, как это ни парадоксально, формировать более реальную картину действительности. Читателям тоже нравятся хорошие истории. Немало выдумок было сделано именно ради повышения интереса и читабельности. Как пишет Икин:

В наши дни мы принимаем много вымысла в произведениях, которые тем не менее каким-то образом считаем правдивыми повествованиями о жизни их авторов, — и глазом не моргнув3.

В 1960‑х годах многие работы назывались мемуарами, потому что «мемуары» и «автобиографии» продавались лучше, чем беллетристика. Максин Хонг Кингстон считала «Воительницу» художественным произведением, но издатель убедил ее назвать его мемуарами. Критики ссылаются на случай Джеймса Фрея, который безуспешно пытался продать «Миллион мелких осколков» (2005) как роман, затем успешно продал его как мемуары и был прославлен Опрой Уинфри, пока не выяснилось, что Фрей выдумал большую часть этой истории.

Женская автобиография детства рассказывает нам не только о взрослых авторах, но и об их взрослении. Детская невинность могла бы служить прикрытием, но писательницы не обращаются ни к ней, ни к иным клише о детстве. Скорее, они пишут о своем опыте и своих размышлениях о нем. Они могут принять «женственный» самоуничижительный или иронический тон, но это лишь прозрачная обертка, которая не влияет на силу самих высказываний.

Одно из величайших достижений женских автобиографий детства с самого начала и до наших дней — богатая коллекция важных наблюдений о детстве. С самых первых произведений мы узнаем о детях и как об объектах, и как о субъектах. Объективные характеристики — в основном вещи, которые большинство людей и так знают: дети легко поддаются влиянию, их не составит труда обмануть. Женские автобиографии описывают много конкретных примеров доверчивости, впечатлительности и ведóмости детей и эксплуатации их взрослыми. Там, где ребенок является объектом, биологический пол имеет значение. Девочек учили соответствовать ролям, которые общество считало подходящими для них. Отчим «корнуолльской бродяжки» не пожелал удочерять «бесполезную» девочку, после чего она, как девочка, подвергалась сексуализированному насилию со стороны ее опекуна. Все дети подвержены риску сексуальной эксплуатации, но девочки особенно.