Ее старшеклассники

Учительская полна людей. Невзрачного, согнувшегося девятиклассника окружила толпа педагогов. Возмущенная Анжелика Сигизмундовна обрушивает на воспитанника град обвинений. Матья. сидящая рядом, начинает всхлипывать, а парень томится с одним желанием: уйти поскорей.

— Да сдам я все зачёты, чего говорить…

— Постыдись! Семью позоришь! Отец — член партбюро на заводе, а ты… Людям в глаза смотреть стыдно, — мать плачет, вытягивает из кармана платок, вдруг дверь распахивается. На пороге — девчонка-шестиклассница.

— Женю из девятого "б" убили! — кричит она. — Парни большие пряжкой по голове его! Идейный, говорят, очень, проучим!

Вмиг учительская опустела.

За школой, на белом-белом снегу лежал Женя Демчук. На коленях, отбрасывая в стороны руками пригоршни пропитавшегося кровью снега, стояла возле Жени Лизонька. Онемевшие от жалости и сочувствия ребята плотной толпой стояли вокруг, вглядываясь в лицо постадавшего. Это был один из лучших ребят школы. Не по годам серьёзный, он пользовался всеобщим уважением. Редкое достоинство и самообладание выделяли его из среды ровесников. Никогда не видели Демчука кричащим, грубым. Но все знали его манеру страстно и убеждённо отстаивать свою точку зрения. Одинаково ровно держался он и на лекции в школьном музее при огромной аудитории, в блеском отвечая на самые каверзные вопросы, и в туристском походе, и на новогоднем вечере — молчаливый и таинственный. Многие девочки тайком вздыхали о нём, но никто не смел открыто демонстрировать свои симпатии: все знали о давней и красивой дружбе его с Лизой Тепловой.

И вот он лежит. Жив ли? Непостижимо! — одно выражение на лицах.

— Женя, Женечка, очнись, — бормотала Лизонька, вытирая платком лицо друга, расстёгивая рубашку, испачканную кровью, ощупывая голову — она искала рану.

— Вот! Голову пробили, негодяи! — девочка говорила сама с собой, совершенно не замечая окружающих. — Ничего, ничего, Жень. Сейчас мы всё исправим, — шептала она, а слёзы так и струились по её щекам. Лиза их не замечала.

— Что? Без сознания? — по снегу в туфлях бежала Елена Владимировна. Толпа рассупилась, все точно очнулись, кто-то побежал вызывать "скорую помощь", мальчишки бросилисб поднимать Женю. Спустя полчаса директор Анна Петровна говорила по телефону с Еленой Владимировной, звонившей из больницы.

— Значит, ничего страшного? Лёгкое сотрясение мозга? Всё-таки недельку полежит? А Лиза — всё ещё там? Плакала? Ну, идите-идите обе домой, там же врачи есть! Не волнуйтесь, разберёмся. Здесь уже сидят трое свидетелей. Одного из драчунов узнали. Не сомневайтесь, все получат по заслугам, — директриса посмотрела на ребят, сидящих перед ней, сказала несколько ободряющих слов в трубку и завончила разговор.

— Ну, голубчики, рассказывайте, что знаете, да без фантазийтолько чистую правду, — Анна Петровна отлично знала своих питомцев. Две девочки и мальчик наперебой заговорили:

— Я слышала, они кричали Женьке, чтоб не совал нос в их дела…

— Ага! Как, говорят, захотим, так и будем с девками обращаться. А он ответил: "Совесть надо иметь. Люди коммунизм строят, а вы все как из тайги только что, одичали совсем."

— Да, точно! Только и ему: "Офонарел совсем, не твоё дело, мы тебя ещё проучим!"

Анна Петровна оборвала разгорячившихся ребятишек:

— Ясно. Принципиальный, значит, разговор вышел…Ну — у, мальчики и девочки… — задумаласьПовертела карандаш в руках. — Идите пока. Вызову, как понадобитесь.

Через несколько дней школа узнала, что историей с избиением Жени Демчука занимается милиция.

Девятый "б" точно подменили после этого случая. Девочек охватила какая-то материнская страсть к приготовлению различных блюд. Каждый день в больницу доставлялись шедевры кулинарного искусства, привлекавшие своим ароматом любопытных из всех отделений. Парни девятого "б",возглавляемые неутомимым Борисиком, учинили допрос вконец перепуганному Ломникову, обнаружив его возле дома, когда он возвращался с тренировки из модной среди тебят его возраста и наклонностей секции дзю-до:

— Стой, Гришаня, разговор есть, — Борисик был, как всегда в таких случаях, лаконичен. — Выкладывай, что знаешь о компашке.

— Какой?!

— Ясно, какой. Что Женьку калечили.

— Ничего не знаю.

— Кончай волынку. Не у директрисы в кабинете. Так уделаем, опекунов вспомнить не успеешь.

Комментарии были излишни, и Гришаня попытался срочно реабилитироваться.

— Да ведь их вызвали! Троих! В отделение!

— Кого именно?

— Один недавно вышел, в тюряге три года ошивался, амнистия на праздник была. Другой откуда-то к девочкам ходит на нашу улицу. Третий из ПТУ.Дурачьё. Они давно к Женьке приставали, вот…

— Не крути. Чего ты им накапал?

— Да ни слова!

— Всё? Высказался? — Борисик придвинулся ближе, плотная толпа одноклассников тяжело дышала в лицо Ломникову. У бедного Гришани в голове помутилось.

— Заколебали! Да я только про бюро рассказал! Вы чего это?! Он сам задирался! Они девок щупали, а он сунулся…

— Ещё чего знаешь? Всё выкладывай, гадёныш!

— Они пригозили, а он гоыворит: "Не боюсь!" Мог бы не выходить на драку. Подумаешь, герой!

— Какую драку?