Её телохранитель (ЛП)

— Ты действительно немного неандерталец, не так ли, Джеймс? Так вот, что значит быть американцем? — не дожидаясь ответа, она встаёт на колени. — Теперь, как ты желаешь меня?

То, как она задаёт вопрос — звучит хрипло и соблазнительно. Она спрашивает, где я хочу видеть её, чтобы натереть солнцезащитным кремом, но это звучит, как прямое предложение. Поэтому отвечаю соответственно.

— На коленях, с этими губками, обёрнутыми вокруг моего члена.

— Хотела бы, но только одно слово встаёт на пути, Джеймс. — Александра выгибает спину, её грудь полностью выставлена передо мной. — Тебе стоит начать отсюда, на самом деле. 

Глава 21 Александра

Грубые мозолистые руки Макса скользят по моей груди. Солнцезащитный крем быстро нагревается в ответ на жар от его ладоней на моём теле. Мои соски твердеют от его прикосновений, и у меня перехватывает дыхание, когда телохранитель, дразня меня, уделяет им особое внимание.

— Не хотелось бы, чтобы они сгорели, — произносит он хриплым голосом.

Мужчина рядом со мной, сидит на краю шезлонга и медленно касается меня. Выжимая больше лосьона, его руки скользят по моей груди к плечам, а затем вниз по рукам. Он берёт каждую мою руку в свои большие ладони. Я понимаю, какие маленькие у меня руки по сравнению с его, и внезапно это чувство становится в тысячу раз более интимным, чем я ожидала.

Я намеревалась просто помучить Макса и одержать над ним верх, так как он настаивает на том, чтобы раздавать команды и отказывать мне, пока я не назову его Максом. Назвать его настоящим именем — вполне разумная просьба. С точки зрения логики, это самая простая просьба.

Произнести имя человека, которого ты жаждешь, человека, которого хочешь почувствовать внутри себя, трахающего тебя до состояния забвения.

Не знаю, почему я не могу заставить себя сделать это. Это кажется большим. Это ощущается более значимым, рискованным и ужасающим, и оно требует отпустить страх того, что это может означать, если я произнесу его имя.

Но я всё ещё здесь. Макс держит обе мои руки, его пальцы массируют, хотя солнцезащитный крем уже впитался в мою кожу, а я до сих пор сижу и не убегаю. На самом деле, я начинаю расслабляться, мои веки слегка опускаются, когда он начинает наносить лосьон на мои ноги, не торопясь и продвигаясь от моих икр к бёдрам.

Когда Макс достигает верха моих бёдер, он останавливается, положив большие пальцы на внутреннюю сторону, туда, где край купальника касается кожи. Он ждёт, как будто обдумывает, что хочет сделать.

Моё тело, кажется, непроизвольно реагирует; я выгибаю спину, прикусываю губу и жажду, чтобы Макс просто переместил пальцы немного дальше мне между ног.

— Ты хочешь, чтобы я проник пальцами прямо под купальник? — размышляет телохранитель. — Должно быть, это была пытка — не иметь возможности кончить, когда я подвёл тебя к краю.

— Хорошо, что у меня безупречный самоконтроль, — говорю я ему.

Он смеётся глубоким гортанным смехом.

— Перевернись, — приказывает Макс. — Посмотрим, насколько безупречен твой самоконтроль.

Я делаю в точности то, что он говорит, растягиваясь на животе, пока он массирует лосьоном мою спину, затем от кончиков пальцев ног до бёдер. С каждым движением его большие пальцы опасно приближаются к моей киске, но дальше не движутся.

— Жаль, что тебе здесь не надо наносить крем от загара, — говорит он низким голосом, скользя ладонями по моим бёдрам.

Я завожу руки за спину и развязываю шнурки с обеих сторон бикини.

— Теперь мне, определённо, нужен крем от загара.

— Ты не можешь находиться здесь абсолютно обнажённой, — произносит Макс. Но его руки всё равно остаются на моих ягодицах, сжимая их, как он делал это в библиотеке. — Тебе нельзя вот так находиться здесь со мной.

Когда я переворачиваюсь на спину, купальник спадает, полностью обнажая мою киску. Согнув ногу, я подкладываю руку под затылок. Я веду себя безрассудно, агрессивно, вот так красуясь перед ним, но ничего не могу с собой поделать. Он всегда держит себя в руках, его реакции сдержаны, но я могу сказать, что Макс изо всех сил пытается не пялиться на меня. Его глаза задерживаются, когда он рассматривает меня, а взгляд останавливается на мгновение между моих ног.

— Почему не могу находиться здесь, Джеймс? — невинно интересуюсь я.

— Кто-нибудь увидит тебя такой, — рычит он. — Кто-то может прийти сюда и увидеть тебя лежащей здесь, и меня рядом с тобой.

Это не единственная причина, по которой он не хочет, чтобы я находилась с ним.

Я наполовину защищена зонтиком, который закрывает часть шезлонга. Он заслоняет большую часть меня от любого, кто может случайно забрести в эту часть бассейна, и, кроме того, Макс уже выгнал бармена. Я совершенно уверена, что он передал кому-нибудь из персонала, что меня нельзя беспокоить.

Поднявшись в сидячее положение, я откидываюсь на горы подушек, которые лежат вдоль спинки шезлонга, и позволяю своим бёдрам раскрыться, чтобы Макс лучше мог рассмотреть. Если он думает, что будет мучить меня, доведя до крайности и не позволяя кончить так, как он сделал в библиотеке, то он сошёл с ума.