Её телохранитель (ЛП)

Поэтому я держала Макса на почтительном расстоянии, стараясь не обращать внимания на то, как он смотрит на меня и, как пахнет, когда стоит рядом. Я пыталась забыть его вкус и ощущение его рта между своих ног.

Это не работает.

Поэтому я звоню Шарлотте, чтобы отвлечься. Мне нужно поговорить с друзьями. Я не разговаривала ни с кем из них с тех пор, как мы приехали в летнюю резиденцию. Мне нужно напомнить себе, кто я на самом деле, принцесса Александра, которая веселится и флиртует с мальчиками и, совершенно беззаботна.

Принцесса Александра, которая не думает всё время об одном мужчине, которая не жаждет прикосновений одного мужчины.

Принцесса, которая не отдаёт контроль одному мужчине.

— Земля вызывает Алекс, — голос Шарлотты прерывает мои мысли. Она держит телефон перед лицом, лёжа в постели и болтая со мной через видео-приложение. Подруга вздыхает, громко хлопая жвачкой и накручивая на палец длинную прядь волос. — Не могу поверить, что твой отец держит тебя взаперти всё лето. Знаешь, это трагедия.

Я не могу скрыть смешок.

— Да, практически преступление, что он заставил меня провести два месяца в этом загородном особняке с бассейном, теннисными кортами, конюшнями, озёрами, прислугой и поварами.

— Ты защищаешь своего отца? — удивлённо спрашивает Шарлотта. — Да, это должно быть преступлением. Он практически убил тебя, знаешь ли.

— Ещё раз?

Она закатывает глаза.

— В социальном плане, я имею в виду. Он практически уничтожил твоё социальное положение. Ты станешь изгоем, когда вернёшься. Ты станешь прокажённой.

— Я принцесса. Я не собираюсь становиться изгоем. Тебе не кажется, что это немного драматично?

— Неужели?! Ты уже несколько недель нигде не публиковалась, Алекс. Это в основном социальный эквивалент годам. Ты набросилась на Кардашьян и полностью исчезла. Люди спрашивают, всё ли с тобой в порядке? — она показывает на свой висок. — С головой, я имею в виду.

— Кто спрашивает в порядке ли я? А Ким Кардашьян исчезла после того, как мужчины ворвались в её квартиру в Париже. Я уехала загород, как мы делаем каждое лето на каникулах. Вряд ли это одно и то же.

— Репортёры спрашивают, — настаивает Шарлотта. — Они расспрашивают твоих друзей о твоей психической устойчивости. Мы с Евой вчера гуляли, и они спросили нас о тебе.

Теперь я смеюсь.

— Что ж, я рассчитываю, что ты дашь им знать, что я так же психически неуравновешенна, как и всегда.

— Я не могу сказать им этого, потому что внезапно ты станешь скучной принцессой, которая скрывается со своей, в скором времени, полноценной семьёй с двумя родителями и новой сводной сестрой, наслаждаясь семейным временем.

— Ну, может быть, я наслаждаюсь семейным временем.

Шарлотта морщит нос.

— Честно, Алекс, — вздыхает она. — Твой отец устроил тебе лоботомию? Потому что ты говоришь, как Степфордский ребёнок, — подруга делает паузу, её глаза расширяются. — Оххх.

Я смеюсь.

— О, что?

— О, ты что-то принимаешь. Вот так. Ты нашла какой-то новый наркотик, который превращает вас в домоседа. Что бы это ни было, это опасно, и тебе нужно перестать его принимать.

— Я не домоседка, — протестую я. — И я ничего не принимаю.

На самом деле, это абсолютно верно.

Когда я в последний раз принимала наркотики? Или даже выпивала? Боже мой, это было на вечеринке по случаю помолвки. Это было так давно?

Я не заметила. Я был так поглощена, ну… другими вещами.

Как трахаться в конюшне с моим телохранителем.

Ты меняешься. Тебе лучше быть осторожной, или, прежде чем ты поймёшь, всё в тебе будет по-другому, и ты даже не узнаешь себя больше.

— Прошлым летом ты была занята тем, что убегала в город практически весь сезон, — возражает Шарлотта. — Ты стала настоящей домоседкой. Ты затворник. Отшельник. Ты вообще принимаешь душ?

— Боже мой! Да, я принимаю душ. И я не затворник.

Её глаза сужаются.

— Что на тебе надето? Ты носишь спортивный бюстгальтер? — мне кажется, я вижу, как она вздрагивает.

— Я начала бегать, — отвечаю я, защищаясь.

— Ты начала бегать?

— Я бегаю по утрам, — говорю я ей. — Недолго. Всего несколько дней.

— У тебя что, проблемы со здоровьем? — скептически спрашивает Шарлотта. — Девушка, чьё представление о здоровье сводится к тому, чтобы выпить бутылку шампанского из-за винограда?

— Виноград полезен, — говорю я, ощетинившись на её намёк на то, что я внезапно становлюсь кем-то другим.

Я определённо не становлюсь. И, даже, если у меня есть пара более здоровых привычек, они не имеют никакого отношения к Максу. Мне бы пригодились более здоровые привычки. Во всяком случае, мои полезными не назовёшь. С тех пор, как умерла мама и поры моей учёбы в школе — всё было, как в тумане. Я не останавливалась, чтобы замедлить шаг, даже для того, чтобы перевести дыхание.

— Когда ты в последний раз выходила в люди? — хочет знать Шарлотта.

Я пытаюсь думать.

— Понятия не имею. Недавно?