Ее тысяча лиц

Она почти не удивилась, когда два часа спустя после возвращения домой ей позвонил Джо и сообщил, что детектив Грин хочет с ней поговорить. Теодора велела пропустить, с трудом дошла до кухни, поставила чайник и замерла, ожидая звонка в дверь. В ней боролись страх и странный трепет. Эта квартира всегда принадлежала только ей. Лишь Самуэль мог войти сюда и даже остаться здесь. Грин — единственный посторонний, с кем она встретится в своем маленьком, закрытом ото всех мирке.

Когда в дверь позвонили, она вздрогнула. Обхватила себя руками и отправилась открывать. Детектив выглядел усталым. Он вскинул на нее замутненный какими-то мыслями взгляд и несмело улыбнулся.

— Мисс Рихтер. Извините, что я врываюсь к вам вот так, но в больнице сказали, что вы уехали домой. А мы не договорили.

— Проходите. Я думала, вы приедете в воскресенье. Или в понедельник.

— Ждали?

Она сбилась с шага и оглянулась на него через плечо. Грин закрыл дверь и теперь замер в нескольких шагах. Он не улыбался, но взгляд смягчился. Он странно смотрелся в ее просторном светлом коридоре. Даже этого простора Грину было будто бы мало, а свет… черная рубашка его просто поглощала.

Тео передернула плечами, дошла до кухни и жестом предложила гостю сесть. Детектив послушно опустился на стул и положил руки на стол, сплетя пальцы.

— Спала, — наконец ответила она и занялась чаем.

— Черный.

— С бергамотом?

— Да, наверное, с бергамотом.

— Чем обязана? Хотите продолжить допрос?

— Хочу продолжить беседу.

Он благодарно кивнул, когда Тео поставила перед ним чайную пару.

Села. Повисла странная ненапряжная тишина. От заварочного чайника из великолепного китайского фарфора исходило домашнее тепло. Напиток пах терпко и притягательно. И был еще запах — аромат хвойного леса, дерева и свободы. Грин. Женщина невольно прикрыла глаза, будто так было проще различить эти нотки. По телу пробежала волна мурашек, и Тео закусила губу. Щеки предательски окрасились в алый цвет, и она потянулась за чаем, чтобы скрыть смущение. Грин молчал и, кажется, внимательно за ней наблюдал. И под этим взглядом Рихтер вдруг почувствовала себя обнаженной. Лишь натренированная воля и привычка держать лицо позволили ей открыть глаза и встретиться с ним взглядом.

— Спрашивайте.

— Как вы себя чувствуете?

Она посмотрела на него слегка удивленно.

— Раз меня отпустили, значит, хорошо.

Он сдержанно кивнул, как будто говоря: «Понял, что откровенности я от вас не дождусь, что ж, тогда вернемся к деловому общению». И ей почему-то стало обидно. Да что там обидно — Теодора разозлилась сама на себя: на свою выдержку и холодность, на привычку держать дистанцию. А потом разозлилась еще раз — за то, что дала слабину.

— Мы получили план мероприятия, списки сотрудников и составили максимально полную картину перемещений мистера Мейсона.

— Стоп, — прервала Теодора. — А какое это имеет отношение к… субботе?

В синих глазах Грина проскользнуло странное выражение. Что это? Сочувствие? К черту сочувствие!

— Никакого, — произнес он, обрывая поток мыслей. — Но мне нужна ваша помощь. Мейсон твердит, что весь день был либо на объекте, либо с вами. Мы уже поймали его на лжи в мелочах. И только вы можете расставить все по местам.

Она похолодела.

— Вы подозреваете его?..

— Мисс Рихтер…

— Тео, — поправила она, даже не успев подумать о том, насколько это неуместно.

Грин смягчился.

— Позвольте мне сделать свою работу. Он в любом случае сядет. Вопрос лишь в том, будет это попытка похищения и причинение вреда здоровью или убийство.

— Ваша зацепка с лентой — полная туфта.

— Допустим. — Он неожиданно легко согласился с ее выпадом, приведя женщину в еще большее недоумение. — Но мы должны отрабатывать все версии. Меня интересуют два дня. В большей степени день памяти Перо.

— Я не могу подтвердить, что он весь день был со мной, потому что сама провела его не на площадке. Мы же виделись там, детектив.

— Мы виделись во время мероприятия. А до?

— У меня было несколько встреч. Без Мейсона. Я увидела его примерно в восемь утра, он муштровал сотрудников. А в следующий раз — уже ближе к открытию.

— То есть примерно в два часа дня?

Она нахмурилась, пытаясь добраться до потаенных уголков памяти. Она вообще плохо помнила тот день. И Кевина тоже. Он тенью растворялся меж гостей и сотрудников, появлялся в нужный момент, направлял. Она уже давно его не контролировала. Отслеживала происходящее на самом мероприятии, оценивала, но не влезала в подготовительный этап. А он не отчитывался ей поминутно. А жаль. Она бы смогла помочь Грину.

— Примерно. Может, полтретьего. Детектив, вы меня пугаете.

— Простите. Я понимаю, что вам не до наших вопросов, но…

Она подняла руку, и он замолчал. Их взгляды снова встретились, в помещении повисла звенящая тишина, а на глаза почему-то навернулись слезы. Теодора резко опустила взгляд, уткнулась в чашку, отпила терпкий напиток.

— Я все понимаю. Спрашивайте.

— Хорошо.