Ее тысяча лиц

На этот раз бледность была не аристократической. Кеппел уставился на детектива так, как лягушонок смотрит на удава.

— Лгать?..

— Мы видели фото. Вы и Анна Перо на различных мероприятиях в Треверберге. В клубах.

— Какие фото?..

— Вы забываете, что журналисты следуют за Анной по пятам. И не только за ней. Если хотите взглянуть, я с удовольствием распоряжусь, чтобы вам их показали. Вы лгали нам о степени близости контакта с жертвой. Это достаточное основание, чтобы занести вашу кандидатуру в предварительный список подозреваемых.

— Я ее не убивал!

— Не стоит так переживать, — перебил Грин, не позволив Бастиану развить мысль. — Мы разберемся. Но конечно же, мы будем рады видеть вас в управлении. Расскажете то, что еще не рассказали. Но самое главное, расскажете, чем занимались в день смерти Анны.

— Я был в…

— Нет, — покачал головой Грин, вытаскивая туз из рукава. Дилан — лучшее приобретение полиции. Да, чаще всего он подбрасывает информацию в последний момент. — Ваш самолет был вне Треверберга, это правда. Но вы сами оставались здесь.

Судя по выражению глаз Бастиана, которому на этот раз удалось сохранить лицо, удар достиг цели. Он явно был в Треверберге. Делает ли это его преступником? Преступником, который убил уже вторую жертву? Непохоже. Но работа Грина заключалась не в том, чтобы гадать.

Он оставил Кеппела наедине с невысказанными обвинениями и отошел к своему наблюдательному пункту. Теодоры уже не было, как и Мейсона. Где эти двое спрятались? Неожиданное чувство выбило почву из-под ног, Грин огляделся. Безуспешно. Зато его нашел Говард Логан.

Бывший стажер выбрал прекрасный костюм для такого вечера и выглядел безупречно. Адарель в темном платье-футляре оттеняла его, как модель — бизнесмена. Аксель с трудом сдержал улыбку, глядя, как они рассекают толпу, чтобы добраться до него. Этот взгляд он знал. К сожалению.

Логан приблизился один.

— У нас еще один труп, — чуть слышно сказал он. — И вам не понравится то, что вы сейчас услышите, детектив.

Грин посерьезнел.

— Куда ехать?

Глава одиннадцатая

ПРОШЛОЕ. АННА

Зима 1993/94 года

Рано или поздно жертва и преследователь меняются местами. Рано или поздно преследователь превращается в наблюдателя, а потом в жертву. Идет непрерывный круг, игра в кошки-мышки, которая могла бы приносить удовольствие или разрушать. Кто окажется сверху сейчас? Кто кого переборет? Кто сможет выжать из ситуации максимум?

Если не способен справиться с обстоятельствами и изменить их, всегда можно измениться самому. Когда он буквально выкрал меня из Марселя, накачав наркотиками, я была слабой. Потом стала сильнее. В ту ночь, когда он наконец смог пересечь черту, я почувствовала свою власть над ним. А сейчас я хочу доказать ему, что в этом мире все не то, чем кажется. Каждый из нас выбирает маску по душе, скрывая мотивы и чувства, подстраиваясь под сиюминутную выгоду.

Мало кто смотрит дальше собственного носа. Вариативность развития той или иной ситуации на два шага вперед просчитывают единицы, что уж говорить о многоходовках. В терапии терапевт не может занимать слишком активную позицию, он не может быть и слишком пассивен. С психотическими пациентами ты сам немного психотик.

У меня пограничная структура личности. Я могу быть высокофункциональным внедренным в социум невротиком. Если перевести на ваш язык, могу быть почти нормальной. А могу скатываться в дикие состояния, о которых не каждому терапевту решишься рассказать.

О да, я вполне осознаю то, что происходит со мной сейчас. Что он делает со мной. И — что важнее — осознаю, как сильно я влияю на него. Мы заперты. Вокруг море. Пристаем к суше раз в несколько недель, чтобы пополнить продовольственные запасы и заправиться. Раньше мы много говорили. Вру. Он — много говорил. Теперь нет. С момента, когда в нашу жизнь вошел секс, мы уделяем ему больше времени, чем разговорам. Физический выплеск, полное совпадение в плане потребностей, позволяет держаться на плаву. Хотя крыша уже потихоньку едет. Иногда я ловлю себя на мысли, что лениво размышляю, как бы себе навредить, чтобы через это сделать больно ему?

Меня тошнит. Не метафорически. Физически. Я все размышляю, стоит ли попросить его купить тест на беременность. А что это решит? Мне кажется, что я вечно буду заперта на его яхте. Он все обещает новую жизнь, к которой я должна быть готовой, но так и не называет критерии этой готовности.

От чего я должна отказаться, чтобы снова обрести землю под ногами? А почему я вообще должна от чего-то отказываться?

Ледяная ярость захватывает все мое существо, и я вскакиваю на постели, бросаюсь прочь из каюты. Найти его. Сейчас мне одновременно хочется его убить и отдаться ему прямо на палубе. Он с одинаковой силой притягивает меня и отталкивает.

Я его не люблю.

Я ему принадлежу.

Я им владею.