Ее Вечное Синее Небо

– Что ж, это применимо к каждому из нас – все мы лишь песчинки мироздания. Но откуда столько горечи? У вас что-то произошло? – Он помолчал немного, а потом добавил: – Не хотите рассказать?

И ей вдруг действительно захотелось с кем-то поделиться своим несчастьем, так почему бы не с ним? Похоже, он смог бы ее понять, ведь, несмотря на ее отношение к этому человеку, сейчас рядом с ним ей было спокойно и легко. И, собравшись с духом, она выложила ему все без утайки – про Армана, про его свадьбу, про свою поруганную любовь и предательство близких друзей. Он слушал, не перебивая, а она все говорила и говорила. Впервые в жизни она открывалась малознакомому человеку, не думая при этом, что делает что-то не так. Слезы текли по щекам не переставая, она размазывала их по лицу и растирала ладонью горло, потому что сжимавший его спазм мешал говорить. Наконец через какое-то время поток ее красноречия иссяк и она почувствовала себя смертельно уставшей и опустошенной.

– В общем, с сегодняшнего дня я больше никому и ничему не верю – ни людям, ни звездам.

– Послушайте, один негодяй и одна неудача – не повод разочаровываться в жизни.

– В том-то и дело, что не один, целая толпа – друзья, подруги. Зачем они так со мной? Что я им сделала?

– Ничего. Возможно, ваша вина только в том, что вы умнее или образованнее кого-то. Или чуть более успешны. Или красивы. Люди редко могут простить кому-либо такой грех. А с другой стороны, что, если они за вас переживали и боялись причинить вам боль? Кто мог предвидеть, как вы себя поведете, узнав об этом? А вдруг наложите на себя руки? И кто тогда будет виноват?

– Наложу руки? Я? Из-за какого-то мерзавца? Ну уж нет.

– Замечательно, что вы такая сильная, но они-то могли этого и не знать. По-хорошему, ваш возлюбленный сам должен был вам все рассказать, но он оказался… как бы помягче выразиться… слаб духом. Такие люди избегают принимать сложные решения, ведь это неловко, тяжело, а то и чревато неприятными последствиями. Куда проще смириться и плыть по течению, даже если при этом приходится кому-то уступать, что-то терять или с кем-то расставаться, в данном случае – с вами.

– Я пришла к такому же выводу, только, увы, слишком поздно. Да, он не тот, кто мне нужен, и я его забуду. Не знаю как, но забуду! Все, к черту любовь, к черту чувства. У меня есть родители, есть работа. То есть… была работа… – Сабина осеклась и закусила губу.

Ну вот, она все-таки проболталась! Нужно было срочно исправлять ситуацию: он не должен подумать, что она жалуется или просит его о помощи.

– Я что-то слышал об этом от Кэтлин, – он улыбался, видя ее растерянность.

– Ну, я сама заварила эту кашу. И получила по заслугам.

– Согласен, но Кэтлин тоже не подарок, и с ней порой бывает непросто, но я уверен, что, если вы образумитесь и как следует извинитесь, она оттает.

– Серьезно? Вы правда так считаете? – перед Сабиной неожиданно забрезжил свет в конце тоннеля.

– Конечно, я достаточно хорошо ее знаю: она мгновенно вспыхивает, но так же быстро остывает, поэтому не сомневайтесь – возвращайтесь и идите к ней на поклон, она обязательно вас простит.

От его слов Сабина воспрянула духом. Неужели она сумеет все исправить? Неужели у нее есть шанс вымолить у Кэтлин прощение и начать все сначала? Вот было бы здорово! Спасибо ему, что дал ей надежду. Похоже, сегодня ее как никогда любезный шеф вознамерился играть роль рыцаря прекрасной дамы до конца. Она уже открыла было рот, чтобы поблагодарить его за доброту и чуткость, как ее собеседник, по-прежнему улыбаясь, произнес, немного растягивая слова:

– Только имейте в виду – если вы и дальше будете срываться с работы, гоняясь за сбежавшими женихами, вряд ли вам удастся надолго задержаться в любой компании, не только в нашем бюро.

Переход от дружеской беседы к едкому сарказму оказался столь непредсказуемым и быстрым, что она остолбенела – ее словно ударили кулаком под дых. Во все глаза она смотрела на сидевшего напротив человека, не в силах поверить, что он действительно это сказал. Может, ей все-таки послышалось? Наверняка переутомление и череда серьезных стрессов сыграли с ней злую шутку: не мог же он в одно мгновение скинуть плащ романтического героя, вернувшись в то желчно-ироничное настроение, которое она терпеть не могла? Однако кривоватая усмешка, скользившая по его губам, говорила о том, что она все правильно поняла. Обида и ярость зашевелились в ее душе: очевидно, она снова раскрылась и доверилась мужчине, которому в принципе нельзя доверять. И почему жизнь ничему ее не учит? Как можно совершать одну дурацкую ошибку за другой? Какого дьявола она вообще решила, что он способен ее понять? Взбешенная, она вскочила со скамейки, прошипев сквозь зубы:

– Да вы… вы… Зачем только я все вам рассказала?! Вы самый равнодушный и бесчеловечный тип из всех, кого я встречала! Видеть вас больше не хочу! Никогда! И заберите вашу куртку, мне уже жарко, – стянув с себя ненавистную вещь, она практически швырнула ее Рэндону в лицо. – Отвезите меня домой! Немедленно!