Ее Вечное Синее Небо

– Но ведь нам в принципе сейчас делать нечего. Что мы теряем?

– Вы правы, ничего.

– Тогда на Чимбулак?

– На Чимбулак!

* * *

Внедорожник полз вверх по неосвещенному серпантину, и мощные фары выхватывали из темноты каменные валуны и куски бетонной ограды вдоль дороги, хищно тянувшиеся к джипу лапы елей и останки мертвых деревьев, цеплявшиеся за отвесные склоны гор. Сабина уже пожалела о затее с Чимбулаком, но молчала, стараясь не показать своему спутнику, что ей не по себе. Она никогда не была трусихой, но сейчас расшатанные нервы подкидывали ее и без того богатому воображению картины и образы, от которых любой на ее месте почувствовал бы себя неуютно. Казалось, их окружал зловещий, темный мир, полный неведомых страхов и угроз, и только машина, в которой она сидела, и, как ни странно, человек, находившийся рядом, были ее единственным шансом на спасение, ее островком покоя и безопасности, так необходимых ей теперь. В какой-то момент она с ужасом осознала, что ей хочется прижаться к плечу этого едва знакомого мужчины, ощутив его силу, его бесстрашие и несокрушимую уверенность в себе. Она даже чуть не протянула руку, чтобы дотронуться до его ладони, но вовремя одернула себя. Что за чудовищная мысль пришла ей в голову? Это же чистое безумие! Что он о ней подумает? Что она к нему пристает или просто окончательно рехнулась?

Возможно, она и правда немного сошла с ума, ведь поводов для этого у нее было предостаточно: всего только пару часов назад она навсегда потеряла Армана и едва не стала жертвой нахрапистых ублюдков, а теперь не только ведет задушевные разговоры со столь несимпатичным ей ранее, но очень своевременно свалившимся с неба Дэниэлом Рэндоном, но и смотрит на него как на своего защитника и спасителя. Определенно было от чего повредиться рассудком. «Пожалуй, многовато впечатлений для одного дня», – говорила она себе, чувствуя, что с сегодняшнего утра, казавшегося таким далеким и нереальным, словно прошла целая жизнь, ведь еще этим утром она на что-то надеялась, к чему-то стремилась, чем-то жила, а сейчас ее надежды умерли, планы рухнули и весь ее привычный, устоявшийся мир был до основания разрушен и летел в тартарары. «И зачем, ко всему прочему, я потащилась среди ночи на Чимбулак? Мало было приключений на мою голову? Давно уже надо было ехать домой», – с досадой думала она, только теперь осознав, как она вымоталась и как же ей хочется, чтобы этот кошмарный день поскорее закончился.

Однако отступать было поздно: они уже были на месте, и Дэниэл, припарковавшись на стоянке, заглушил двигатель, оставив включенными фары. Кругом по-прежнему была кромешная тьма и тишина, и Сабина предпочла бы вообще не покидать уютный салон, но ее спутник, выйдя первым, уже подавал ей руку, открыв дверь с ее стороны. Тяжело вздохнув, она натянула на ноги босоножки и, поплотнее закутавшись в его куртку, вышла из машины.

– Прогуляемся? – судя по голосу, он совсем не устал, и она поняла, что конец ее мучениям не близок.

– Да, можно, – она считала себя обязанной этому человеку и не хотела капризничать, и все же ее силы таяли буквально на глазах.

Они отошли от стоянки совсем недалеко, но уже через несколько метров стало очевидно, что идти дальше она просто не в состоянии. Дэниэл, заметив, с каким трудом она передвигает ноги, предложил присесть на площадке пустого кафе, на что она с радостью согласилась. Сидеть на твердой скамейке за деревянным столом было неудобно и холодно, но так она, по крайней мере, не терзала ступни прогулками по бездорожью.

– Так это и есть знаменитый Чимбулак? – Дэниэл озирался, тщетно стараясь разглядеть хоть что-то во мраке, разрываемом только светом фар его машины.

– Честно говоря, мы выбрали не самое удачное время для его посещения: днем здесь гораздо веселее, особенно зимой.

– Уверен, что так и есть, только вот днем вы не увидите такого неба, – он с улыбкой поднял глаза вверх, и Сабина, следуя по направлению его взгляда, тоже запрокинула голову и обомлела: иссиня-черный купол небосвода был усыпан таким количеством необычайно ярких, сверкающих звезд, что их отблеск сливался в прозрачные, невесомые облака, искрящейся вуалью обволакивавшие высь до самого горизонта. Мерцая призрачным светом, эта дымка завораживала и манила, и особенно притягивала взгляд туманно-серебристая полоса Млечного Пути, по диагонали пересекающая небо.

Не в силах оторваться от этого захватывающего дух зрелища, Сабина долго молчала, а потом вдруг спросила:

– А вам не хочется плакать, когда вы смотрите на звезды? – Она понимала, что более нелепую картину, чем Дэниэл Рэндон, плачущий при виде ночного неба, сложно себе представить, но все равно зачем-то задала этот вопрос.

– Вообще-то нет, а почему плакать?

– Потому что иногда, когда я смотрю на них – такие далекие и прекрасные, мне становится так жалко себя… Я чувствую себя такой микроскопической, такой ничтожной в сравнении с их вечной красотой и величием.