Ее величество-Тайга. РЫСЬ КУЗЯ

Кузя нашла его остатки в лежке, укрытой от дождей, и фыркнула. Эту метку кот оставил, покидая подружку. Обычно рыси знают, что запах помета — для врагов дело не последнее. Если в нем запах травы и падали, этот помет стоит засыпать, загрести поглубже. Иначе пронюхают соседи, что рысь не ест мяса, — значит, ослабла, можно прогнать ее с участка либо спокойно охотиться в ее угодьях. У хозяйки нет сил прогнать, проучить, защитить свой участок. У собратьев на это нюх острый.

А коли видят метки белые, крепкие, частые, за версту обойдут эти угодья. Знают, сдерет с них хозяин шкуру и из родной лежки прогонит с позором.

Эти тонкости Кузя знала. Известно ей было и то, что участок своих котят она должна пометить целиком. Иначе взрослые соседи покоя не дадут рысятам, почуяв запах молодой шерсти, попытаются не раз отнять лежку, станут гонять добычу на участке рысят. И Кузя рвала тонкую бересту на березах, драла стволы рябин и елей. Чем больше меток, тем сильнее хозяин, это знала даже мелкота.

Кузя учила рысят делать метки не с северной, замшелой стороны деревьев, где плесень и частые дожди смывают следы когтей, а с сухой. Там же следует и помет оставлять. Показывала, что мочиться надо не где приспичит, а на основание крепкой ветки или лапы, где сырость не достанет. Слюну — на сухой стороне ствола, там же следы клыков, которые надо оставлять только после сытной, мясной добычи. Это отпугнет врага, прочистит и заточит клыки.

Учила Кузя рысят оставлять сытые метки клыков на хвойной смоле. В ней живые запахи дольше всего держатся. А смола, попавшая на десна, отменно чистит их от дурных запахов и боли. А боль случается у рысей. И зубная. Как у всего живого. Особо когда попадет в добычу больной зверь. Проколет или обдерет его кость десну рыси, — та потом долго мается. Жрать не может, покуда смолу не найдет. Да и та не вмиг лечит.

Рысята брали смолу на зуб. Не нравилось. Нет в ней тепла, нет вкуса крови. Но Кузя рычала. Запихнуть бы ее незаметно за щеку, да мать заставляла грызть. Смола, мол, и требуху прочистит. Пока не стали взрослыми, приходилось слушаться. Иначе мать ворчала.

Правда, рысята уже видели, что других даже кусают, бьют за непослушание. Их мать жалела.

Вот и теперь подвела к кусту и показала, как на муравейнике звери лечатся. Олень голову в него опустил. Рысята подумали, что рогатый решил козявок сожрать. А он дал им свои глаза подлечить, почистить кислотой муравьиной, которая, едва попав в глаза, сначала обжигает их, но стоит потерпеть, и снимут муравьи с оленьих глаз старую отжившую пленку. Из-под нее на свет появятся омолодившиеся, блестящие, как родники, оленьи глаза. Теперь они долго болеть не будут. А уж как видеть станут, все звери позавидуют.

Рысята не приметили, но Кузя увидела, что не только глаза пришел лечить олень. Вот он припал на колени. И муравьи облепили рогатого толстым слоем. Порезы от веток, оставленные на боках, лечат, даже ноги оленя омолаживают. Набились в пах. И там им дело нашлось. Рысята дрожали от нетерпения. Втроем легко одолеть оленя. Но мать не пускала. Этому рогатому еще далеко до последнего снега. Он еще порадует тайгу оленятами. Он не стар. Муравьи не станут тратить силы зря па того, кому мало жить осталось. Этот еще должен бегать.

А вон рядом с рогатым сойка примостилась на муравьиной куче. Вся раскорячилась. Тоже лечиться вздумала. Только от чего? Вон как крылья подняла. За целый год под крыльями птицы шишки появились, — летала много. Вот их и лечили муравьи.

Рысята удивленно смотрели на мать, решившую осторожно увести котят, чтоб не спугнуть, не помешать оленю и сойке.

Лишь когда семья удалилась, Кузя объяснила, что и рыси не брезгуют муравьями. Лечат у них следы драк, даже самых жестоких.

— Мураши, случалось, от верной смерти наших собратьев спасали. Бывало, соседи подерут рысь так, что у нее шерсть только на хвосте оставалась. Та — к муравьям ползет. Козявки ее за неделю и выходят. А через месяц у нее новая шерсть появится. Красивее и гуще прежней. Конечно, больное это лечение. Но сдыхать тоже нелегко. За жизнь в тайге — терпеть надо, если сил маловато. Помните. И никогда не охотьтесь на тех, кого муравьи вылечили. Нам этих козявок сама тайга подарила. И слабым и сильным, — учила Кузя, вспоминая услышанное от своего дружка.

Рысята с любопытством оглядывали свои новые владения. Их участок оказался больше и богаче прежнего.

Котята точили когти на старом пеньке. Им нравилось видеть, как из-под лап летела труха. Но подоспевшая Кузя отогнала детей. Рыси не должны оставлять свои следы на гнилье. Это все равно что расписаться в болезнях или глупости.

Котята отскочили от пенька, услышав такое. Подошли к цветущему кусту кишмиша, хотели помочиться, Кузя опять не разрешила:

— Кишмиш сладкие ягоды даст в конце осени, медвежье это лакомство. Никто другой в тайге ее не ест. Вы что же, косолапого пугать вздумали? Нельзя медведя дразнить. Ни на малине, ни на кишмише своих следов не оставляйте. Для меток много деревьев в тайге растет.