Её вина (СИ)

Знала, что я не справлюсь? Что рано или поздно я приползу к ней и буду умолять о помощи?

Так оно и вышло в принципе…

Телефон опять сигнализирует о входящем смс.

«Лучше тебе приехать, Арин»

Троицкий...

И если он не хочет писать о чём-то в мессенджере, значить это может только одно: случилось что-то нехорошее.

Глава 36 Арина

До квартиры Троицкого я добираюсь битый час. Вечерние пробки не позволяют мне сделать это быстрее. Когда я, наконец, захожу на кухню, Ксюха сидит на диванчике. Она смотрит в одну точку и потирает о джинсы взмокшие на нервной почве ладони. Испуганные глаза, трясущиеся руки. По её внешнему виду становится понятно, что происходит нечто нехорошее.

– Привет, Ксюш.

– Ариш, – она будто выходит из некоего оцепенения, в котором пребывала.

Подскакивает со своего места как ужаленная и несётся мне навстречу.

– Ты меня пугаешь, у тебя всё в порядке, милая? – сразу отмечаю про себя и мешки под глазами, и нездоровую худобу.

Самойлова отрицательно качает головой и боязливо косится в сторону коридора. Словно не хочет, чтобы нас услышал Захар.

– Я на нервяке. Есть что-нибудь расслабиться? – ловлю её многозначительный взгляд. – Есть, м?

Она снова стреляет глазами направо.

– Нет, зай, с таблетками и прочей дрянью я давно завязала, – обеспокоено смотрю на девчонку.

По реакции вижу, что моим ответом она явно расстроена, и это серьезно напрягает.

Где это видано, чтобы Ксюша Самойлова сама выпрашивала такое. Я что-то пропустила? Да, в последнее время мы видимся нечасто и довольно редко общаемся по телефону, но всё же…

– Что у тебя случилось? – мне удаётся поймать её за руку в тот момент, когда она начинает расхаживать по комнате туда-сюда.

Пальцы такие холодные… Ледышка просто.

– Зачем тебе так срочно понадобились деньги, Ксюш?

Она освобождает руку и снова садится на кожаный диванчик. Подтягивает колени к груди и обнимает себя, будто замёрзла.

– Арин, – понуро опускает голову, и по её лицу тут же начинают катиться слёзы.

На кухне появляется Захар. Отходит к окну, убирает руки в карманы шорт.

– Да в чём дело, Ксюх? – присаживаюсь рядом и осторожно касаюсь её худенького плеча.

– У меня проблемы. Большие проблемы…

– Это я уже итак поняла. Зачем тебе девятьсот тысяч? – терпеливо, но с нажимом повторяю ранее заданный вопрос.

– Миллион, – отзывается она, вытирая ребром ладони слёзы, потоком хлынувшие из глаз.

Вскидываю бровь, вопросительно глядя на Захара. Как-то не спокойно на душе. Тревожно.

– Захар, дай ей посмотреть.

Троицкий тяжело вздыхает и протягивает мне большой жёлтый конверт, который до этого лежал на холодильнике.

Не нравится мне всё это. Очень не нравится.

– Утром мне в инстаграм пришло сообщение, – начинает рассказывать Ксюша. – Там было написано следующее: «Проверь почтовый ящик своего друга-блондина, там кое-что интересное. Если не найдёшь до вечера лям, это увидит твой жених».

Персик, косматый питомец Троицкого, запрыгнув на высокий барный стул, издаёт жалобное «миу», но сейчас на него никто не реагирует. Не до него.

– Я срочно поехала к Захару. Полезла в почтовый ящик. Так, на всякий случай, надеялась, что это всего-навсего чья-то нелепая шутка, но нет…

Наконец решаюсь взглянуть на содержимое конверта. Ещё раз смотрю на Троицкого, но тот отворачивается к окну и стискивает челюсти так, что зубы того и гляди рассыпятся в мелкую крошку.

– Я сразу проверила свой счёт, написала тебе и Ренате, поднялась к Захару, чтобы попросить денег. Троицкий, как обычно, начал этот свой допрос и пришлось… рассказать про шантажистов. Он не поверил, – недовольно замечает она. – Подумал, что я всё это выдумала для того, чтобы взять деньги для Егора. Тогда я показала ему это…

– Лучше б не показывала, – отзывается он.

– Ариш, они… они… отправят это Егору, если я не заплачу, – задыхаясь, в панике сообщает мне Самойлова.

Её прямо трясёт. Ксюше явно становится плохо только от одной мысли, что драгоценный Дорохов получит этот конверт.

– Займите денег, пожалуйста! – в голосе Самойловой такая мольба, что мне становится не по себе, как будто я уже заведомо знаю, что ничего хорошего там не увижу.

Опускаю глаза на глянцевые снимки. Так и есть… Но даже я, уже казалось бы готовая ко всему, сижу и в немом шоке смотрю на фотографии, которые достала секундой ранее. Фотографии весьма неплохого качества. Фотографии, на которых наша Ксюха. Не одна. С мужчинами… И то, что там происходит – это полный кошмар.

В ужасе поднимаю растерянный взгляд на подругу.

– Это было в ту ночь, Ариш, – поясняет она, рыдая белугой. – Эти люди… они… засняли всё, что происходило… а я… я…

– Успокойся, мы что-нибудь придумаем, – тихо произносит Троицкий.

– Успокойся? – переходит на крик девчонка. – А если это увидит мой Егор? У нас ведь свадьба в следующие выходные!