Ее Высочество

– Еще как, – признался я. – Зверь сидит в каждом из нас, но стараюсь удерживать, хотя и не знаю зачем. Просто учили в детстве, что надо миром. А выпустить из себя зверя хоть и нехорошо, но как сладко…

Он сказал задумчиво:

– Хорошее у тебя было детство. И благополучное королевство. Потому и вот так сразу в бешенство… Такое либо у тех, кто с детства среди войн, либо у тех, кто войны никогда не видел.

Фицрой вернулся против ожидания достаточно скоро. Оживленный, с блестящими глазами и разрумянившийся, бодро потирал ладони и посматривал на всех троих победоносно.

– Отдыхаете? После чего? Да вас самих можно седлать и скакать на ваших горбатых спинах сутки без отдыха!.. Правда, на уважаемого мастера я бы сесть не рискнул… из почтения, конечно, но все мешки на него перенес бы.

Я прервал:

– Что узнал?

– Товары неплохие, – сообщил он, – но так себе. Ярмарка все-таки не столичная!.. Кое-что купил, а продал на другом конце, что за народ здесь и вообще, а?.. Да-да, понял, не скрипи челюстями. Принцессу здесь не провозили.

Я нахмурился.

– Так и спрашивал?

Он посмотрел с укором.

– Так да, вот так прямо. Точно, а как же иначе?.. Ходил по базару и кричал: мы посланы отыскать похищенную принцессу, никто не видел похитителей? Я умею насчет наводящих вопросов, сам знаешь. В общем, здесь не проезжали. Думаю, дорогу стоит сменить, не опередили же мы их!

– Вряд ли опередили, – согласился я. – Это мастер сумел им внушить, что рассыплется от старости, если не повезут среди мягких подушек в повозке, а наша принцесса бесхитростная… Ее точно увозят на коне. Либо верхом, либо в мешке…

Фицрой сразу потемнел лицом, кулаки сжались, сказал люто:

– Сволочи!.. Догоним, никого не пощажу.

Понсоменер поднялся, мне на какой-то момент показалось, что его лицо исчезло, настолько все никакое, человеку-невидимке вовсе не обязательно быть невидимым, достаточно быть просто незамечаемым…

Он сказал ровно:

– Посмотрю. Здесь могут быть не только такие… что заходили.

Фицрой насторожился.

– А кто заходил?

– Больше не зайдут, – ответил я. – Забудь.

Понсоменер тихонько вышел, Фицрой сел со мной рядом.

– Переходим на дороги в сторону Эстрингии?

– Лучше в сторону Кельмии, – ответил я. – В Эстрингии слишком сильны симпатии к Нижним Долинам. А после той резни, что Антриас там устроил, вырывая с корнем сепаратистские настроения могущественных родов, его мелким отрядам там лучше не показываться.

– В Кельмию, – сказал он, – так в Кельмию.

– До Кельмии далековато, – сказал я. – Перейдем на западные дороги. Я бы попробовал везти там. Вдвое дольше, но…

– А если они умнее тебя? – поинтересовался он.

– Действия более умного предсказать невозможно, – ответил я педантично. – Доставай, что там у тебя в сумке. Только ты возишь с собой вино и жратву.

Бурча недовольно на бесхозяйственных, он нехотя принес седельный мешок, раскрыл с еще большей неохотой. Мы с Рундельштоттом подсели ближе, Фицрой вытащил бурдюк с вином, я покачал головой, каким-то образом все еще полон…

Рундельштотт усмехнулся, дескать, никакой магии, чтоб на ярмарке Фицрой да не купил хорошего вина?

Фицрой начал резать мясо, сыр и хлеб, движения все еще осторожные, помнит, как в прошлый раз вместе с ломтем костлявого мяса перерезал и бревно под ним.

Полог колыхнулся, неслышно вошел Понсоменер, я не успел глазом моргнуть, как он оказался сидящим между мною и Рундельштоттом.

– На выезде четверо стражников, – сообщил он. – На северной дороге.

Фицрой сразу напрягся, а Рундельштотт сказал мирно:

– Это нормально. Ярмарка!.. Порядок нужен. Только муравьи сами все понимают, а человеку нужен кнут, морковка, дубинка…

– Это не стражи, – уточнил Понсоменер.

– А кто? – спросил Фицрой, опережая Рундельштотта.

– Из армии, – ответил Понсоменер. – Кони их вон там дальше, за шатрами. Армейские. И седла у всех одинаковые.

– Что-то заехали купить, – предположил Рундельштотт. – Хотя, конечно, мне такое не нравится.

Я сказал брюзгливо:

– А кому армия нравится?.. Не знаю таких. Все грубое и тупое там, в армии. Правда, когда враг нагрянет, то сразу: армия, спаси!.. Потому армия в ответ к неармии относится точно с таким же презрением. А там совсем не все тупые. Тупыми должны быть рядовые, это важно для воинского духа, но командование тупить не должно, иначе проиграет, а это огромные экономические потери в виде утраты территорий, репараций, сокращения населения призывного возраста… Это я к тому, что если у Антриаса не дураки в службе, должны понимать, что принцессу со стороны Нижних Долин постараются выручить.

Фицрой буркнул:

– Дело чести для ее величества королевы Орландии!.. Раз уж должна послать лучших, пообещать любые деньги, награды, привилегии, то… и люди Антриаса должны быть лучшими. Здесь, на перехвате.

– На перехватах, – уточнил Рундельштотт. – Никто не знает, по какой дороге поедем! А на все самых лучших не поставишь.

– Лучшими прикроют, – сказал я, – ту, по которой в самом деле увезли принцессу.

Фицрой нагло ухмыльнулся.

– Проверим, насколько они лучшие?

– Проверим, – согласился я. – Но не так, как тебе хочется. Ночью проскользнем мимо, чтобы не заметили.