Ее Высочество

– Он один. Но даже будь их десяток, вряд ли решились бы вот так в открытую пытаться арестовать…

– Что, – спросил Фицрой чуточку встревоженно, – это один из тех, кто знает о нашей грозной славе?

Понсоменер пожал плечами.

– Не знаю. Но похоже. Я чувствовал его страх. Вообще он старался не подходить к постоялому двору близко.

Рундельштотт буркнул:

– Значит, мы знаем его в лицо. Или кто-то из нас.

– Будем выбираться через зады, – сказал Фицрой. – Если понадобится, вылезем через окна… Я еще ни разу не видел, как чародеи лазают. Хочу посмотреть!

Рундельштотт поморщился.

– Могу и через окно, но там есть потайная дверь. Если за гостиницей кто-то и наблюдает, то с улицы за общим входом.

Я сказал властно:

– Все, умолкаем! Тихо по одному выходим через потайную дверь, а там на коней и уходим.

От села не успели отдалиться, как Понсоменер пробормотал, что впереди большой отряд уламров.

– Идут в нашу сторону? – спросил Фицрой.

– Никуда не идут, – сообщил Понсоменер. – Там у них теперь гарнизон.

– Теперь? – спросил Фицрой. – Может быть, и всегда там стоял?

– Недавно, – ответил Понсоменер коротко. – Видно же.

Фицрой буркнул:

– Мне пока и самого гарнизона не видно. Все верно, объедем…

Через пару часов стены справа и слева начали быстро подниматься прямо из земли, расти, грозные и темные из поблескивающего свежими сколами гранита, словно совсем недавно гора раскололась, и теперь едем по узкому ущелью.

Правда, земля внизу тонет в высокой траве, журчит спрятавшийся ручей, распадаясь на рукава, громко квакают и даже запускают трели лягушки.

Рундельштотт вздохнул.

– Совсем недавно, – сказал он с грустью, – как сейчас помню, здесь стояли гарнизоном тираспы, а вот там дальше пеларды. Между ними проходила граница.

Фицрой огляделся в недоумении.

– Здесь? Место неудобное. Проще было бы по реке или вот по тому болоту.

– А здесь и была река, – ответил Рундельштотт кротко. – Обрати внимание на вон те россыпи камешков!.. Видишь, какие гладкие? Вода обкатала…

Фицрой покосился на него, вдруг зябко передернул плечами и поспешно поехал вперед.

Я догнал Фицроя, у него все так же в одной руке повод, другой нежно прижимает к себе закутанную в плащ принцессу.

– Фицрой, – сказал я негромко, – когда мы ехали искать ее высочество, я сказал, что не можем драться со всеми встречными…

Он спросил настороженно:

– Ну?

– А теперь, – ответил я, – когда это высочество с нами, можем драться как со встречными, так и с поперечными, боковыми и даже задними. С нами самка… ладно, женщина, даже принцесса, а это дает нам право не соблюдать никакие правила, как не соблюдают их женщины.

– Понял, – сказал он с облегчением. – Правда, я и не соблюдал, но как приятно знать, что и закон тоже с нами! И что мы уже в Нижних Долинах.

– Пока еще в Верхних, – напомнил Рундельштотт, – но уже близко, близко.

– Но здесь те же, – спросил Фицрой, – а не какие-то гуцары?

Рундельштотт пожал плечами.

– Племена всегда стараются потеснить соседей. Те, что в силу каких-то обстоятельств разрастались быстрее, обычно оттесняли соседей, захватывая плодородные земли, некоторых поглощали, но иногда, как вон с гурцами происходило соживание…

Я переспросил:

– Соживание… это как?

– В Нижних Долинах, – пояснил он, – гуцары, один из рода племени гурцев, заняли каменистую местность на границе с Дронтарией, а в Опалоссе гурцев загнали в горы. Там внизу живут опалосцы, а немногочисленные гурцы высоко в горах, где промышляют охотой…

– И сумели приручить драконов? – спросил я.

Он кивнул.

– Да. Есть они еще не то в Кельмии, не то в Креште… Гурцы, не драконы. Видимо, когда-то их было, как муравьев, но потом что-то стряслось, так что новые племена их почти везде уничтожили…

Он умолк, глядя на Понсоменера, тот остановил коня и ждет нас. Перехватив мой взгляд, вытянул руку.

– Дальше по дороге деревня. Объедем или как?

– Все объезжаем, – велел я. – Только когда уж совсем невмоготу…

Он кивнул, послал коня вперед, а там вдруг вскрикнул:

– Засада!.. И слева!

Кусты распахнулись, в нашу сторону с треском веток выметнулся ряд конных с копьями, нацеленными в нас. В моем животе стало холодно, в ладони будто сами по себе впечатались рукояти пистолетов, а пальцы надавили на курки. В мозгу застучало «патрон», патрон», «патрон», но тут же ушло на задний план, теперь это рефлекс, я жал на спуск в правой и левой и отскакивал, когда на меня бросался кто-то, кто даже с дырой во лбу сумеет снести меня с дороги.

Фицрой, бросив принцессу за спину, отчаянно размахивал мечом, нас окружили, чем опасен бой в лесу, могут подобраться совсем близко, Понсоменер с длинным мечом в руках дрался среди толпы едва ли не умелее Фицроя.

Я медленно отступал, чтобы не сбили с ног, стрелял и стрелял, успел увидеть, как огромный воин прямо с коня ударил Рундельштотта копьем в грудь.

Чародей завалился навзничь, а всадник прыгнул на него, как тигр на оленя, прижал к земле, в руке страшно блеснуло узкое лезвие тонкого кинжала.

Рундельштотт открыл рот то ли в крике, то ли для заклятия, но лицо болезненно искривилось, он упал спиной на землю, а гигант, перепрыгнув тело, бросился на Фицроя.