Ее высочество, моя жена

Эфраим рассмеялся, но тут же вновь посерьезнел.

– Удачи тебе, старина.

– Она мне непременно понадобится, – грустно улыбнулся Мэтт. – Татьяна – моя судьба. Молю Бога о том, чтобы мне удалось убедить ее в этом.

Вещей оказалось не так много, как ожидалось.

Мэтт огляделся по сторонам в конюшне. Он всегда экономно выбирал инструменты и материалы из-за стесненности в средствах. Большую часть скарба вместе с воздушным шаром перевезли в Эффингтон-холл, а затем дальше в Уэстон-Мэнор. Не так уж много Мэтт нажил в последние годы. Теперешнее немногое личное имущество легко вмещалось в сумку, которую он бросил возле входа.

Должна ли его печалить мысль, что за всю жизнь он так и не создал ничего стоящего? Но все-таки, с тех пор, как он десять лет назад ушел из дома, в промежутке между аэростатами и службой на флоте, он приобрел знания, зрелость и уверенность в себе. И по ходу дела искренне наслаждался жизнью. Что бы ни несло с собой будущее, он ждал его с нетерпением.

Мэтью подошел к столу, за которым провел немало часов, продумывая различные приборы, прикидывая в голове необычные идеи. Неожиданно его поразила мысль: ему, пожалуй, понравилось бы работать руками. Если вдруг в Авалонии его знания никак не пригодятся, он мог бы заниматься физическим трудом. В конце концов, у мужа принцессы обязанности, скорее всего, минимальные.

Сможет ли он найти действительно достойное место при ее дворе? В ее жизни? Мэтью лениво провел пальцами по краю стола. Он не знает, но должен попытаться. Более того, обязан добиться успеха.

– Скучал по мне? – раздался позади голос Татьяны.

Сердце ухнуло, и Мэтт с трудом смог сохранить в голосе беспечность:

– Я почти не заметил, что ты ушла.

– Ты никудышный лжец и ужасно противный человек, Мэтью Уэстон, – она говорила обыденно, как бы между прочим, будто обсуждала состояние дорог за окном.

– Мои лучшие качества.

Он вздохнул, чтобы успокоиться, и обернулся.

Принцесса побродила по конюшне, с любопытством оглядываясь, как будто между ними ничего не произошло. Будто они расстались только вчера при самых наиприятнейших обстоятельствах. Будто они едва знакомы.

– Почему ты здесь?

– Я же сказала, – Татьяна не спеша обошла его кругом, выказывая необычайный интерес к стойлам и устройству конюшни, так что Мэтью пришлось снова повернуться к ней. – Ты исключительно никудышный лжец.

– Думаю, этот факт мы уже установили, – осторожно произнес Мэтт. – Нет необходимости его повторять.

– Не мешало бы и повторить.

Татьяна помолчала, разглядывая его. Встала по другую сторону стола, отметил Мэтью. Использует как барьер, но для чьей защиты? Он понятия не имел, о чем она думает. Чего хочет. Вполне вероятно, она пришла, чтобы сокрушить его надежды, уничтожить его так же тщательно, как он когда-то ранил ее. Мэтт не винил ее. Ему было прекрасно знакомо это конкретное желание, как и понятна ирония ситуации.

Татьяна заговорила неторопливо и взвешенно.

– У меня было немало времени поразмышлять с тех пор, как мы в последний раз общались.

– Насчет нашего разговора, я…

– Погоди, – прервала она, и он почувствовал в ее голосе легкую дрожь. – Сейчас моя очередь высказываться. Ты свое уже сказал шесть недель назад.

– Точнее, шесть недель и четыре дня.

Татьяна с подозрением глянула на Мэтью, будто сомневаясь, что он вообще считал дни.

– Первые две недели после твоего… после отъезда я в основном спала. Путешествие и все такое.

– Ну, разумеется, – он затаил дыхание. – А потом?

– Потом, когда я добралась до дома, было решено не придавать огласке исчезновение драгоценностей и их обретение. Любое утверждение Валентины никогда не будет иметь под собой оснований. У Небес появится новая оправа, и дело с концом.

– И дело с концом? – Его охватила злость от проявленной к Татьяне несправедливости. – Это чертовски нечестно. Ты нашла проклятые штуковины. Рисковала своей жизнью, да и моей тоже, в конце концов. Тебя должны отблагодарить за их возвращение. Чествовать как героя. Устроить парад и пронести тебя по улицам на своих плечах.

– Я бы не знала, что надеть, – пробормотала принцесса, ее глаза расширились от изумления.

– Но ты же такая и есть. Герой. Точнее, героиня.

Она сглотнула.

– Спасибо.

Мэтт помотал головой.

– Ты так же прекрасна, как и смела, и любая уважающая себя страна должна это осознавать и оказывать тебе все подобающие почести.

– Я даже не думала, что это так тебя волнует. Ты едва обратил внимание на мою просьбу.

– Ну, в общем, иногда я могу свалять дурака.

– Да, что верно, то верно, – она окинула его внимательным взглядом, – вредного дурака, насколько мне припоминается.

– Тем не менее, я все еще считаю, что ты должна была получить признание за свой поступок.

– Я сделала это не ради признания.

– Знаю, знаю, – Мэтью коротко выдохнул. – Ты так поступила из чувства долга. Ответственности перед страной и народом.

– Конечно, частичная причина в этом, – она помолчала, тщательно подбирая слова. – Но я однажды уже говорила, что я сделала это и ради тебя.

– Ради меня? – нахмурился Мэтт. – Когда-то ты говорила, что хочешь завоевать собственную свободу?