Ее высочество, моя жена

– Именно. Однако теперь, – Татьяна покачала головой, – я обнаружила, что поступила так вовсе не ради тебя. Ты был стимулом, предлогом, но честно говоря, я сделала это ради себя самой.

– Понимаю, – хотя и не был уверен, что до конца, но это не имело значения. Она здесь, и этого, возможно, вполне достаточно. Мэтью намеренно бесцеремонно, будто ему все равно, отказалась ли она от титула, поинтересовался:

– И что, ты затребовала свою свободу?

– Я обнаружила, что свобода, как и королевские титулы, имеют свои странности. Свобода относительна и является скорее состоянием души. Убеждением. Что до титула, то можно отречься от престола или отказаться от власти, но, по крайней мере в моей стране, если с титулом рождаешься, то с ним и умираешь. София всю жизнь была принцессой, так же, как и Наташа, хоть ни одна из них так и не воспользовалась своим предназначением. И выходит, что и я навсегда останусь принцессой.

– И воспользуешься тем, что дано по праву?

– Я пока не решила, – прикусив губу, она какое-то время смотрела на Мэтта. У него засосало под ложечкой. – Мне нужно закончить свою историю.

– Разумеется.

Он усилием воли заставил себя сохранять терпение. Это было почти невозможно. Мэтью жаждал знать, зачем она здесь и жена ли она ему до сих пор. Желал молить ее о прощении, умолять ее понять. Хотел держать ее в своих объятиях, в своей постели, в своем сердце. Но он ждал.

– После того, как мы с отцом и братьями пришли к согласию относительно судьбы Небес, настало время решать мою судьбу. Нет, не совсем так, настало время мне решать свою судьбу. – Татьяна пальцами нащупала неровную трещину на столе. – Я рассказала о тебе, о том, что мы женаты. А потом я сказала… – Татьяна посмотрела ему в глаза, – что я всячески намерена и дальше оставаться твоей женой.

Даже в полутемной конюшне он видел решительные искорки в ее глазах. Если мгновение назад она и была воплощением неуверенности и тревоги, то теперь от этого не осталось и следа. Мэтью накрыла волна головокружительного облегчения, и захотелось расплыться в улыбке, как дураку, которым он сам себя только что признал.

– У двери я заметила твою сумку, – прищурилась Татьяна. – Ты возвращаешься в Уэстон-Мэнор?

– Не сейчас, – он постарался, чтобы голос звучал непринужденно. – Я слышал, что Авалония прекрасна в это время года. Я подумывал, что пора туда съездить.

– Почему?

– Кажется, там моя жена. – Он поймал ее взгляд. – Там мое сердце.

– Понимаю. – Татьяна покачала головой. – Но я считаю, что жена никогда не позволит тебе оказаться в том же положении, что и ее первый муж.

Мэтт стиснул зубы.

– А я считаю, что моей жене пора понять, что я – не ее первый муж. Я совершенно не такой, как он, и мне противна даже мысль об этом.

Он уперся ладонями в стол и наклонился.

– Более того, у меня нет никакого желания идти по стопам ее первого мужа.

– И откуда твоей жене об этом знать? – Татьяна повторила жест Мэтью и устремила на него выразительный взгляд. – Разве ты не сообщил, что все, что между нами было, не имеет значения? Что ты неплохо повеселился, но жениться не стоило? Что ты просто хотел затащить ее в свою постель?

– Разумеется. Я все это говорил, и даже больше. Но… – он замолчал, подыскивая верные слова, но, в конце концов, в отчаянии развел руками. – Я лгал!

– А зачем тебя понадобилось делать это так искусно именно в тот раз?

– Потому что мне нужно было убедить тебя мне поверить! Потому что я не мог позволить тебе пожертвовать собой ради меня!

– Какой же ты до отвращения благородный, – хмыкнула Татьяна. – Я слишком поздно догадалась, что все это было большим спектаклем, за который ты мог бы дорого заплатить. Ты унизил меня на глазах у тех замечательных людей.

– Тех замечательных людей, которых ты на самом деле обманывала, – подчеркнул Мэтт. – И потом, ты меня ударила. И очень сильно, надо сказать.

– Да даже близко не так сильно, как следовало бы, – гневно возразила Татьяна.

– Может, прикажешь своему капитану пристрелить меня?

– А ты думаешь, он мне не предлагал? – надменно проговорила принцесса. – И даже не надейся, что я не обдумывала его предложение всерьез. Димитрий был немало разочарован, когда я запретила ему тебя убивать.

– Премного благодарен и за это.

Она хлопнула рукой по столу.

– Ты должен быть благодарен гораздо за большее! Меня! Мы с тобой обрели то, что немногие находят. Разве ты не понимаешь, Мэтью? Я не позволю твоему заблуждающемуся благородству развести нас в стороны. Моя жизнь – что принцессы, что крестьянки – ничего не стоит, если в ней не будет тебя.

– А моя жизнь? Я хочу поехать в Авалонию, стать твоей чертовой ручной собачонкой, если это поможет мне удержать тебя в своей жизни. Черт возьми, Татьяна, я люблю тебя. Я влюбился в тебя с того самого мгновения, как ты поднялась в мой воздушный шар. С той самой секунды, когда я увидел твою улыбку и искорки в зеленых глазах. От самой первой лжи и до последней, я любил тебя. И сейчас я тоже тебя люблю!

– Тогда перестань кричать на меня!

– Я не кричу! Я… – Мэтт резко замолчал и издал глубокий разочарованный вздох. – Чертовски… буйно… помешался.