Ее высочество, моя жена

Дорога сюда заняла больше времени, чем он рассчитывал. Эффингтон-Холл находился в дне пути от Лондона, но уехать вчера удалось лишь далеко за полдень. Хотя карета двигалась с вполне приемлемой скоростью, фургон еле тащился, поэтому Татьяна настояла на том, чтобы они ехали и ночью. К счастью, несмотря на то, что некоторые слуги вернулись в Лондон с компаньонкой Татьяны, многие отправились с ними и сменяли кучеров кареты и фургона.

Что касается непристойных намерений Мэтта относительно своей бывшей жены, то интригующая перспектива какого-либо интима между ними в тесном пространстве экипажа уступила место реальности – путешествию в компании его собственной принцессы.

Через четверть часа после начала путешествия, Татьяна уснула и проспала до тех пор, пока они не остановились сменить лошадей. Последовал новый тост, и еще один, и если прибавить к этому мерное движение экипажа, неудивительно, что она снова уснула. Конечно, это было необычно, но Мэтт слышал, что на некоторых людей дорога действует так. Особенно на тех, кто ищет утех в карете. И все же у них впереди была ночь.

Его начинала немного беспокоить любовь Татьяны к бренди. Хотя ее, казалось, не мучили последствия употребления спиртного, а когда они ужинали в трактире, она пила лишь вино. Возможно, пить бренди принцессу заставляла дань странному обычаю.

Однако Мэтью заметил, что слуги, сопровождающие их, не принимают участие в ее возлияниях. Татьяна на удивление быстро проинформировала его, что слуги – англичане, а не авалонцы, и не придерживаются подобных обычаев.

Мэтт завидовал им, поскольку был вынужден составлять ей компанию, но пока еще не распробовал авалонский бренди. И пребывал в уверенности, что никогда этого не сделает – букет этого напитка был крайне неприятным, а послевкусие он вообще не переносил. Мэтью разумно полагал, что если не будет знать происхождение авалонского бренди, то это сделает его более удобоваримым. Он ошибался.

Они прибыли в Эффингтон-Холл незадолго до заката. К Мэтту незамедлительно подошел управляющий и сообщил, что у озера для лорда Мэтью все приготовлено. Достаточно близко к дому, чтобы он не испытывал неудобств, и при этом достаточно далеко, чтобы его не беспокоили во время работы. Установили большую палатку, где Мэтт и провел все время с момента приезда, наблюдая за распаковкой и установкой оборудования. Готовые услужить люди были для него роскошью, к которой он, однако, мог привыкнуть.

Богатство бросалось в глаза, куда бы Мэтью ни посмотрел, и впервые за долгие годы он понял, что упустил в жизни массу прекрасных вещей. И все же у него не было пути назад. Если он хотел богатства, то должен заработать его сам. Даже если помирился с семьей. Даже при условии, что женат на принцессе.

Эта мысль все чаше посещала Мэтта в последнее время. Так же часто, как неделю назад, когда он не смел и подумать о совместном с ее высочеством будущем. Теперь он не мог не задумываться о том, свела ли их судьба снова потому, что им суждено быть вместе.

Мэтью шел за лакеем мимо сонма предков Эффингтонов, которые зловеще смотрели на него с полотен, висящих на стенах, словно они знали об обмане, его и Татьяны.

Она была права: Мэтт, как и она сама, не умел лгать и не чувствовал покоя от обмана. Одно дело обдурить миссис Викланд и ее мужа относительно их с Татьяной брака, и совсем другое – обмануть вдовствующую герцогиню. Мэтью подозревал, что их уловка будет сбивать его с толку, словно он лжет своей собственной бабушке. Та никогда не мирилась с ложью, и он готов был держать пари, что не смирится и вдовствующая герцогиня.

Мэтью надеялся убедить Татьяну раскрыть пожилой леди всю правду. В конце концов, вдовствующая герцогиня принцессы не испугается.

Но он не виделся с женой с момента их приезда. Комнаты, приготовленные для них, очевидно, в гостевом крыле огромного дома, соединяла общая гардеробная, но Татьяна уже спустилась вниз, когда он вернулся к себе.

Мэтт как можно быстрее переоделся к ужину. От одной мысли о том, чтобы оставить Татьяну наедине со слабой пожилой женщиной, вне зависимости от того, насколько она была властной, у него мороз пошел по коже. Кто знает, какую сказку могла сочинить принцесса? До тех пор, пока он не выяснит, на что конкретно способна Татьяна, слабые пожилые леди находятся под угрозой.

В конце концов, Мэтт очутился в большой гостиной, в которой не было никого кроме ее высочества.

– Добрый вечер, милорд. – Она сделала шаг ему навстречу, приветливо улыбаясь, и замерла. Ее глаза расширились. – Должна признаться, я никогда не видела вас столь…

– Респектабельным? – ухмыльнулся Мэтью.

– Чрезвычайно респектабельным. – Некоторое время Татьяна разглядывала его, её оценивающий взгляд скользил по темно-синему сюртуку, накрахмаленной белой сорочке и аккуратным темным брюкам. Мэтт подавил желание ослабить ставший внезапно чересчур тесным галстук, превосходно повязанный лакеем. – И чрезвычайно привлекательным.