Ее Высочество

– Смотрим на мечи, – сказал я, – вот лезвие, вот рукоять. Запомните?.. Но в рукояти вот так поворачиваете… видно всем?.. И можете переговариваться друг с другом, где бы вы ни были. Понс, запомнил?

Понсоменер кивнул.

– Да. С тем, у кого в руках такой же меч.

– Хорошее уточнение, – похвалил я. – Сразу видно, понятно даже крестьянину. В общем, какое-то преимущество у нас есть, но не так уж и большое. Кстати, в каждом и зажигалка, что так понравилась в руках мастера. И фонарь… Вот так и вот так… Запомнили?

Рундельштотт переспросил:

– Зажигалка? И здесь? А зачем?

Я отмахнулся.

– Места не занимает, потому их пихают всюду. Человек любит жечь, а маги всегда шли на поводу простого человека, что и привело мир к гибели… Ах да, Фицрой и Понс, вот вам по рубашке. Они с виду обычные нижнедолинские, но ткань из особой паутины, что хоть и легкая, но не пропустит ни нож, ни меч, ни стрелу… Хотя, конечно, кровоподтек останется, а топором вообще можно кости переломать. Кстати, коммуникаторы и в них. Могу показать, где какую пуговицу нажать, где погладить.

Рундельштотт проговорил потрясенным голосом:

– Какой же прекрасный мир погубили древние…

– Кстати, – сказал я, – у всех есть анализаторы. Вам ни к чему, а мастеру может пригодиться. Мастер, дайте-ка свою зажигалку, она же фонарь и много чего еще… Вот тут крышечка, видите?.. Берете листок, можно самый крохотный кусочек, какой и глазом не видно, кладете вот сюда… видите?.. Закрываете вот так… И почти сразу вот эта стрелка укажет в сторону, где такая же точно травка растет.

Он смотрел с недоверием.

– Штука изящная, – сказал он с неохотой, – сразу видно, древняя… Но работает ли? Древние вещи только в руках хозяев…

– Это дурная штука, – заверил я. – Ничего не понимает! Но траву указывает. Проверьте.

Он хмыкнул с недоверием, но дотянулся до кармана, я видел, как бережно вытащил фиолетовый стебелек, оторвал самый кончик. Все так же похмыкивая и морщась, положил и закрыл, как я и говорил, крышкой.

Я вздохнул с облегчением, работает, даже в этом мире работает. Светящаяся стрелка указывает в сторону, а там вроде бы ничего, кроме его седельного мешка.

– Ошиблась твоя штука, – сказал он.

Что-то в его голосе прозвучало не совсем так, я сказал с готовностью:

– Наверное, вы правы. Но давайте посмотрим…

– Э‑э, – сказал он с грозным предостережением. – Мало ли что там у меня за травка…

– А‑а‑а, – догадался я, – понятно… Но не увлекайтесь, она вредит здоровью. Мир у нас такой, все вредит своему лучшему созданию!

Он в задумчивости повертел крохотную вещицу по форме как тюбик для губной помады, только намного миниатюрнее.

– И что, – спросил он, – она везде так?..

– И в лесу, – ответил я. – И в поле. И даже в городе. На рынке сразу можно пойти к тому, кто продает нужное. Если далеко, то стрелка красная. Если осталось пройти половину расстояния, то уже желтая, а чем ближе, тем сильнее зеленеет. Так что и расстояние показывает. Вообще-то можно выставить и цифровые значения, но у… древних была своя мера расстояний. Видимо, и глаза различали больше градаций цвета.

Он буркнул:

– Привыкну.

Я оглядел их всех.

– Тогда все? Поехали. Чем быстрее двигаемся, тем больше шансов. Пока в Санпринге все, даже шпионы, уверены, что едем к себе в Дронтарию, у нас есть преимущество.

Фицрой бодро вскочил, заменил меч на новый, а старый бережно спрятал в мешок.

– Готов!.. Остальное объяснишь в дороге?

– Объясню, – ответил я. – Ах да, еще по штучке для каждого. Вернее, по две. Контактные линзы… не дергайтесь, так надо для страны и демократического общества. Глаза, глаза вылупить! Вытаращить, ясно?.. Будто вы солдаты, а я король! Станете зрякать в темноте, как днем. Хоть в черно-белом, зато четко. Сегодня чуть-чуть будут мешать, к вечеру привыкнете, а за ночь вообще забудете. Если неделю не снимать, прирастут, и не заметите.

Фицрой сказал лихо:

– Пусть прирастут!.. Это что, они у тебя синие?

– Это у тебя будут синие, – ответил я. – Ярко-синие, как у эльфа. Хотя вообще-то не знаю, что за гляделки у эльфов, но весьма удобно. У Понсоменера ярко-зеленые, видишь? Это чтобы у нас была многокультурность, а не тоталитарное общество.

Он спросил внезапно:

– А себе?

– Себе я поставил давно, – заверил я.

– У тебя какой-то неяркий цвет, – сказал он с подозрением.

– Я скромный, – ответил я. – Мое дополненное зрение дает только остроту и возможность видеть в темноте. У вас, кстати, тоже. Завтра, когда прирастут, вам покажется, что зрение резко улучшилось.

Он поморгал, повернулся к Рундельштотту.

– Ну как я?

Тот покачал головой.

– Раньше цеплялся ко всем бабам, теперь придется отбиваться.

– Хо, – сказал он с мстительным удовлетворением, – а вот и буду! Пусть пристают. Я им покажу, что такое настоящие глерды!

– Вот теперь по коням, – сказал я. – Будем гнать, пока наш чародей не скажет, что пора перевести дух.

Рундельштотт поморщился, но смолчал. Уже в седле я хлопнул себя по лбу, сунул руку в мешок.