Её звали Делия (ещё одна отходная жанру ужасов) (СИ)

Инспектор продолжал лежать в постели, перекинув ноги через изголовье. Несмотря на то, что он намеревался ознакомиться с документами по делу Фаркрафта, он не мог не подумать о самом их авторе. «Да», — подумал Гэлбрайт, — «мне всего тридцать один год, но склероз уже прогрессирует...» Внезапно он почувствовал острый голод. В последний раз он ел — если глоток чая можно назвать едой — ещё в Америке, в международном аэропорту Портленда. Полицейский с некоторой неохотой спустил ноги на пол и, сидя на кровати, случайно выронил листы бумаги на пол. «Совсем развалиной стал», — снова подумал он про себя. Гэлбрайт опустился на пол — бумаги, которые, не будучи скрепленными вместе, разлетелись во все стороны. Он начал собирать их, но так как не знал правильного порядка, то просто брал один лист за другим и, собрав их все в одну стопку, положил её на письменный стол. Покончив с этим делом, он выдохнул — ибо ему было не очень легко лазить по полу за бумагами — после чего направился к окну, занавешенному тюлевыми занавесками. Отодвинув их в сторону, Гэлбрайт вплотную подошел к подоконнику и стал разглядывать городской пейзаж, раскинувшийся под окном.

Он посмотрел на проезжающие по дороге машины. В лучах утреннего солнца они выглядели так, словно были отлиты из какого-то блестящего материала — инспектор даже не мог подобрать слов, настолько он был очарован этим зрелищем. Он не мог понять, почему это в сущности обычное зрелище так привлекло его. Вероятно, дело было в том, что машины, которые он видел в Портленде, были мало похожи на те, что ездили по улицам Лондона. Глядя на уличное движение, Гэлбрайт вдруг поймал себя на мысли, что невольно воспринимал улицу как игрушечный стол, а фигурки машин — как игрушки, которые управлялись по воле невидимого ребёнка, переключающего кнопки на пульте дистанционного управления. Возможно, причина подобного могла заключаться в том, что полицейский ещё не до конца проснулся, из-за чего движения машин, слишком быстрые для его сонных глаз, казались ему неровными, не обладая плавностью, присущей для реального мира. В конце концов он стал свидетелем того, как какой-то большой грузовик врезался в красный автомобиль с откидным верхом.

— Вот и всё, малыш, сломалась твоя машинка, придется тебе теперь умолять своего папу купить новую игрушку, — сказал Гэлбрайт, словно обращаясь к ребёнку.

Неправильный смысл его собственных слов дошёл до него только тогда, когда дверь кабины грузовика внезапно открылась и оттуда выпрыгнул водитель — только тогда Гэлбрайт очнулся от своего транса и понял, что произошедшее было не симуляцией, но реальным миром, и что внизу действительно случилась настоящая авария, а не какая-то игра с игрушечными машинками. «Да», — подумал Гэлбрайт, — «у меня, видать, прогрессирует комплекс Бога, коль я так отношусь к тому, что происходит вокруг меня». С другой стороны, какое ему было дело до этого несчастного случая? Да, он, конечно, является служителем закона и порядка, но совершенно другой страны — в то время как в Лондоне он, по сути, был всего лишь обычным туристом, у которого прав ещё меньше, чем у любого коренного жителя Англии.

Гэлбрайт поспешно отошел от окна — ибо одно дело, когда снаружи мирно едут машины, и совсем другое, когда на дороге разворачивается трагедия — поскольку, насколько он помнил, грузовик разрушил почти всю переднюю часть кабриолета, ввиду чего у Гэлбрайта были большие сомнения в том, что бедняге удалось выжить. Инспектор оделся и вышел из комнаты в коридор. Он вспомнил, что забронировал номер типа «Рум Онли», так что волей-неволей ему придётся питаться в каком-нибудь ресторане. Ничего особенного, думал Гэлбрайт, спускаясь по лестнице, — в этом отеле «Стэйт оф Сноу Лэйк» он уже увидел так много вещей, выходящих за рамки нормы, что одна мысль о том, что он ещё и питаться тут начнёт, вызывала у него отвращение.

Спустившись вниз, он вышел из отеля и, подняв воротник пиджака — ибо, несмотря на солнце, на улице дул холодный ветер, — зашагал вперед, не совсем понимая, куда приведут его узкие улочки этого квартала. Инспектор с неприятным удивлением отметил, что прогулка по улицам Лондона стала настоящим испытанием для его барабанных перепонок. Дело в том, что Гэлбрайт привык к тому, что на улицах Портленда было не очень много машин, и поэтому на улицах там было довольно тихо. Здесь же, казалось, воздух был просто наполнен шумом — даже в переулках, где не было видно основных дорог, шум машин не стихал ни на минуту. В голову Гэлбрайта закрались безумные мысли о том, что под асфальтом, вероятно, были зарыты какие-то турбины, ибо ну что ещё могло быть источником гула — не радиация же в конце концов?