Её звали Делия (ещё одна отходная жанру ужасов) (СИ)

— Это прозвучит грустно, — вздохнул её собеседник, продолжая неподвижно сидеть в одной позе, — но общество скрыло меня от тебя, и теперь мне никогда не будет суждено предстать перед твоими глазами.

— Не говори со мной загадками, — сказала девочка, начиная медленно приближаться к нему, — объясни мне свои слова, — попросила она Джордана.

— Я имею в виду тех, кто разлучил нас с тобою, — печально ответил дядя Джо, — ты ведь слышишь их голоса, не так ли? — он внезапно слегка повысил голос.

Делия остановилась на полпути к дяде Джо и замерла, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. И в самом деле, какие-то далекие голоса теперь смешивались с успокаивающим шумом морских волн, набегающих на берег. Девочка не могла разобрать ни единого слова, но по голосу смогла определить, что это была толпа мужчин, которая, насколько она могла судить, приближалась к их гроту. Вскоре к грубой болтовне людей присоединился пронзительный лай. Очевидно, толпа пропустила вперед ротвейлеров — собак, которых Делия искренне ненавидела всем своим детским сердцем.

— Дядя Джо, я боюсь за нас обоих! — воскликнула она, падая на колени перед фигурой в робе.

— Они тебя не тронут, — спокойно сказал Джордан, явно пытаясь успокоить Делию, — им нужен только я один.

— Нет! Я не позволю, чтобы тебя схватили! — кричала она, заламывая руки. — Я лучше умру прямо здесь, чем отдам тебя в их распоряжение!

— У тебя отважное сердце, — продолжал дядя Джо так же печально, — но ты не должна рисковать собой ради меня, умоляю тебя...

— Это несправедливо! — возразила ему Делия.

— Пожалуйста, оставь меня здесь одного, — попросил Джордан, — меня нет в твоём мире, твои маленькие глазки меня не увидят...

— Не неси чушь, дядя Джо! — с раздражением воскликнула маленькая девочка.

После этих слов Делия подбежала к фигуре в робе, чтобы заключить Джордана в объятия, но тот вытянул руки вперёд, явно пытаясь помешать ей сделать это. Во время этого защитного маневра его капюшон случайно откинулся, и Делия, издав душераздирающий крик, отшатнулась назад. Её длинные шелковистые волосы рассыпались по её плечам, а в широко раскрытых испуганных глазах отражались тени, пляшущие на потолке от тусклого света факела.

Под коричневой тканью, которая все еще сохраняла очертания человеческой фигуры, не было абсолютно ничего — через горловину Делия видела только внутреннюю сторону робы...

Четверо умерших и один при смерти

Самый зеленый город Соединенных Штатов уже пробудился ото сна. С раннего утра на улицах славного Портленда уже вступили в свои права автомобили — негласные, но признанные всеми горожанами короли улиц. Помимо автомобилистов, владельцы магазинов также недолго нежились в своих постелях и уже выходили на работу.

Гэлбрайт стоял у витрины продуктового магазина и от скуки пялился на вывеску, на которой рукой неизвестного художника хоть и несколько аляповато, но вполне правдоподобно были изображены сосиски и сыры, рядом с которыми лежали одинокий помидор и кочан капусты. Подобное сочетание продуктов служило двум целям — уведомляло потенциального покупателя о том, что тот может купить в этом месте, а также (что, по сути, являлось сутью всего рекламного искусства) вызывало у него чувство голода и желание купить это как можно скорее.

В конце концов Гэлбрайт все же не смог устоять перед очарованием рекламы и вошел в большие стеклянные двери. Взяв корзину из стопки, расположенной прямо у входа, он направился вглубь магазина, где незадолго до открытия невидимый для покупателей мерчендайзер разложил всевозможные мясные деликатесы. Бродя между полками, Гэлбрайт немного съёжился от холода в помещении — кондиционеры работали на полную мощность. Он не особенно опасался подхватить простуду, но всё же, с мокрой от пота шеей, он не мог сказать, что ему было очень приятно ощущать такую разницу температур.

Несмотря на богатый ассортимент, представленный в этом продуктовом магазине, Гэлбрайт не смог найти то, что искал. Ему просто нужно было быстро перекусить на ходу каким-нибудь вкусным сэндвичем, но в этом магазине, к сожалению, предлагались продукты только для домашнего застолья в кругу семьи. Поэтому Гэлбрайт, сожалея, что зря потратил время на посещение этого заведения, поставил корзину возле кассы и уже собирался уходить, как вдруг его внимание привлек тучный человек, стоявший возле отдела, где в пластиковых ящиках были навалены орехи. Этот господин, одетый в серый демисезонный плащ длиной до колен, украдкой огляделся по сторонам и, зачерпнув ладонью горсть арахиса, сунул руку в свой бездонный карман.

Гэлбрайт, будучи полицейским инспектором, не мог не проигнорировать такой факт нарушения закона. Он обменялся взглядами с продавцом, молодым парнем, который стоял за прилавком со скучающим видом. После этого Гэлбрайт быстро подошел к нарушителю закона и, стараясь придать своему голосу как можно более суровое выражение, сказал:

— Ну-ка, молодой человек, покажите мне, что у вас в карманах!