Ее звали Ева

Я всегда знала, что когда-нибудь для меня это станет слишком тяжело. Сколько стариков в возрасте за девяносто в состоянии регулярно производить осмотр многоакрового участка земли, как это делаю я на протяжении нескольких десятилетий? Большинство довольствуется тем, что ковыряется в своих маленьких загородных садиках и поливает горшечные растения. В лучшем случае им удается дойти до расположенного неподалеку магазинчика, чтобы купить булку хлеба и газету. Многие пожилые женщины (сама я старухой себя не считаю) вообще перестают выходить из дому, сменяя прогулки на телевизор, садоводство – на вязание, а теннис – на журналы и мягкий диван. И очень немногие способны щелкать как орешки кроссворд в ежедневной газете, который я с набожным трепетом разгадываю от слова до слова, а также играть в бридж и редактировать приходской журнал. Я должна сохранять живость ума и тела.

С годами, старея, Эвелин уже не так часто совершала обход своих владений, но все равно делала это регулярно и осмотр производила тщательно. Раз в неделю она обследовала весь сад, где по-прежнему в соответствующее время года благоухали розы и цветущие кустарники. Цветочные бордюры теперь уже были не столь эффектны, поскольку из-за артрита, поразившего коленные и локтевые суставы, ей трудно было на корточках выпалывать сорняки. Однако сад не пришел в запустение, как она опасалась, ковыряя землю мотыгой.

Раз в неделю она обходила попеременно одну четверть своих угодий, обследуя границы и рощи, в том числе Край Марли, ту самую рощу, которая оказалась столь полезным и надежным тайником. С тех пор как овцы покинули здешние пастбища, поля тут и там усеивали молодые березки, ольховые деревца и кустики крапивы, но тропы, протоптанные оленями, барсуками и лисами, оставались, и Эвелин следовала ими, совершая обход поместья.

Роща, в которой он лежал, с течением лет становилась непролазной из-за разрастающегося шиповника и нападавших сучьев. Эвелин была уверена, что его никто не смог бы увидеть, но считала своим долгом проверять, что его останки по-прежнему хорошо спрятаны. Она напоминала себе, что с того времени прошло двадцать – нет, почти тридцать – лет и от него мало что сохранилось: разве что обрывок ткани или отдельные кости. Голодные лисы очень скоро отыскали его, а на помощь им пришли птицы, жуки и их личинки. Все они поспособствовали сокрытию следов ее преступления.

Эвелин прекрасно сознавала, что она совершила преступление. Морально оправданное, по ее мнению, но все равно преступление, за которое придется заплатить, если о нем узнают. И это станет сокрушительным ударом для родных, поместья и жителей деревни. Но мне невыносима мысль, говорила она себе, что его злодеяния не сочтут преступными, если он когда-либо будет обнаружен. Снова скажут, что он исполнял свой долг, защищая родину. Посему, хоть годы и берут свое, пока в силах, я должна быть начеку.

Эвелин, конечно, была бодрее, чем многие ее ровесники, и как свои пять пальцев знала каждый кустик, каждый бугорок в поместье, но однажды, совершая свой традиционный обход, зацепилась ногой за ветку куманики и свалилась прямо в заросли. Пытаясь сгруппироваться при падении, она повредила запястье. Травма угрозы для жизни не представляла и не должна была надолго лишить ее дееспособности, но Эвелин усмотрела в этом происшествии предупреждение о том, что ее ждет, и поняла, что ей следует быть более осторожной.

Хорошо, что я упала здесь, на сухую листву. А если б поскользнулась на гранитных плитах во дворе, наверняка сломала бы ногу или бедро. Или, если б поскользнулась на склизком мшистом мостике, что перекинут через канаву, наполненную дождевой водой, могла бы сорваться вниз и даже утонуть.