Ее звали Фира Ятамахи (СИ)

- Обалдеть,- говорю я тихо. Отсюда не видно всех этих маленьких милых домиков- только поля, вдаль и вдаль, эти идеально ровно нарезанные кусочки. Все известные мне авторы (я хоть и не читал много романов, однако пару-тройку знаю) сравнивали поля с ковром. Но я хочу сказать, что то, что я вижу сейчас- это не просто ковер. Ковер должен быть богато украшен, расшит узором, покрыт извилистыми тропинками нитей различных цветов и толщины. Нет, этот ландшафт- это простое, сшитое кое-как твоей уже подслеповатой бабушкой лоскутное одеяло. Такое скромное, деревенское; вместе с воспоминаниями о нем в голове всегда проносятся картины приятных летних вечеров на веранде с кружкой чая; костры, приятный прелый запах, ягоды. Вот вроде бы,- лоскутным одеялом укрываются тогда, когда тепло. Летом оно лежит свернутым где-нибудь в шкафу, и мы про него совсем не помним. Но почему-то именно о лете думаю я, вспоминая лоскутное одеяло, которое лежит прямо передо мной.

- Ты обещала объяснить, почему назвала Стива громким человеком.

Фира достает из кармана шорт пачку сигарет и зажигалку. Я обращаю внимание на интересный орнамент на нем- переплетенные буквы. Но Ятамахи быстро скрывает его от меня, не дав понять, что именно изображено на зажигалке.

- Ну… видишь ли,- она выдыхает дым через нос и криво усмехается. Ветер так прекрасно откидывал ее волосы назад, путал синие пряди меж собой, раскидывал их в разные стороны. Я с трудом могу побороть желание запустить пальцы в эту пышную безумную как сама жизнь гриву.

- Стив… на фоне всего этого сброда люди с достоинством всегда кажутся какими-то нереальными. Ты видишь всех этих шлюх, наркоманов, ребят, у которых нет целей в жизни. И тут появляется кто-то, кто считает себя выше всего этого. И этот человек, никак о себе не заявляя, почему-то все равно становится… громким. Его все замечают, и все хотят узнать его поближе, но он никому этого не позволяет. Теперь понял?

Я киваю.

- Прекрасное место. Как ты его нашла?

Фира хмурится, словно воспоминания о том дне, когда она впервые оказалась здесь, на крыше, уплывают от нее.

- Я даже не помню. По-моему… по-моему, я просто шла мимо, или курила там, под лестницей, и у меня возникла эта самая идея, залезть наверх.

Я вижу, что она врет. Фира даже не постаралась хорошенько скрыть свою ложь.

- Но это официальная версия, так?

Дерзкая полуулыбка трогает ее губы.

- А разве должна существовать еще какая-то?

- Конечно. Официальная версия- это то, что хотят от тебя услышать. По официальной версии ты не делал домашнюю работу, потому что болел, а на самом деле ты просто не хотел. По официальной версии президент навестил онкологический центр в Вайоминге и пообщался с больными, но на самом деле он просто выпил чашку чая с трясущимся от волнения директором больницы и уехал, не заглянув ни в одну палату. Официальная версия- это всегда ложь. Глупость, придуманная для всех людей.

- И как же тогда назвать реальную версию?

- Никак. Точнее, так, как хочешь. Для правды не существует конкретного названия.

- Разве? А может, правда и есть то самое конкретное название?

- Нет. Люди никогда не говорят правду на сто процентов, никогда. Правда- это слишком, слишком обобщающее слово. В правде есть обман в благих целях, иллюзия, в правде есть то, что мы называем «выдать желаемое за действительное».

- А зря ты не взял вторым факультативом философию,- Фира как-то хрипло коротко рассмеялась, от чего выдыхаемое ею облачко дыма качнулось, пошло рябью.

- Я думаю, многие ребята могут рассуждать на такие темы гораздо лучше меня.

- Серьезно? У нашего учителя все размышления заканчиваются тем, что «эти долбаные тупые ученики не способны даже сказать, что такое философия».

Я смеюсь. Очередной порыв ветра ударяет нам в спины. Солцне заходит за тучи и весь мир становится на пятнадцать оттенков темнее.

- Скоро звонок,- говорю я.

- Да, ты прав, нужно возвращаться. Найти Пайпер, придумать отговорку, почему прогуляли.

Фира тушит сигарету о подошву ботинка.

Мы выходим из-за угла корпуса, и я вдруг понимаю, что так давно хотел ее спросить.

- Фира?

- Да?

- Один вопрос, за который я, возможно, получу от тебя пощечину.

- Пощечину? Ой нет, Хью, ты получишь либо коленом в живот, либо лишишься парочки зубов. Я не Иби Джейн, и я не даю пощечин.

- Почему синий?

- Синий? Ты про волосы?

Я уже начинаю жалеть, что спросил ее. Она выглядит напряженной и даже немного злой. Ветер вновь ударяет ей в спину, от чего те самые синие волосы взлетают вперед и вверх, на несколько секунд скрыв ее лицо от меня.

- Да.

Фира опускает взгляд.

- Просто люблю этот цвет.

Она еще что-то тихо добавляет, потом раздраженно хмурится и ускоряет шаг в сторону дверей.

В школе Фира как-то быстро теряется в толпе, растворяется в ней, как капелька в море. Я чувствую себя опустошенным. Зачем, зачем нужно было спрашивать про волосы? Какая мне, к черту, разница, какого они цвета?