Её звали Карма (СИ)

-- Говинда, поговаривают, будто у берегов Османии вновь появились морские разбойники, - донеслось до уха Кармы, стоявшей поблизости и делавшей вид, будто подбирает ткань на лето.

-- Значит пора сворачивать торговлю. Иначе плакали наши деньги и товар. Почему местный Султан допускает такие бесчинства? Как же быть? А у кого можно справиться на этот счет? Может мы напрасно тревожимся, а? Может это наши завистники распускают слухи, желая выпроводить нас отсюда?

-- Надо проверить. Я разузнаю в чайхане. Там всегда обо всем знают... А, красавица! Бери парчу, бери индийский шелк! Посмотри, какая работа, до старости носить будешь, детям оставишь! - обращаясь к Карме, переключился Говинда на местный язык.

Та молча отошла к другой лавке.

-- Налюбовалась? - поинтересовалась Ширин.

-- Да, красивая материя. Я такой даже не видела никогда.

-- Красивая, - согласилась спутница. - Но дорогая.

Женщины свернули в улочку и пошли к корабельной пристани. Али-Рашид перебежками последовал за ними. То за деревом спрячется, то за колодцем притаится, а то, осмелев, и вовсе пройдет мимо с невозмутимым видом. Так, проводив их до самой рощи, он притаился за кустом и стал наблюдать. Женщины присели на старое бревно, посмотрели по сторонам - нет ли чужих - и, успокоившись, распустили платки, открыв лица, чтобы ничего не мешало наслаждаться свежим ветерком и ароматами цветущих деревьев.

-- Угу, так-так, - обрадовался Али-Рашид, предвкушая интересное зрелище.

-- Кармэ, что тревожит тебя? - спросила Ширин.

-- Мне нельзя здесь долго оставаться. Мне нужно идти.

-- Куда? - изумилась спутница.

Карма поднялась с бревна и вовсе сняла платок, теребя его в руках.

-- Мой путь еще не окончен. Не сюда я стремилась.

-- Ты хочешь покинуть нас?

Карма взяла Ширин за плечи.

-- Я не умею хорошо объяснять на твоем языке. Боюсь, ты не поймешь меня. Но Карме нужно попасть в Индию. Меня там ждут.

-- Кто?

Северянка отошла от нее и задумалась.

-- Меня ждут...

Осмелев, Али-Рашид высунул из кустов голову, чтобы получше рассмотреть белую женщину и, если повезет, услышать в ее речи что-нибудь этакое.

-- Как хороша! - восторженно выдохнул он. - А Муслим - ага не поверил мне, счел меня пустословом. Но они не знают еще Али-Рашида. Али-Рашид напрасно не скажет. Ха-ха! Теперь мое дело верно, и бедный купец может рассчитывать на хорошее вознаграждение.

Вернувшись домой, Ширин рассказала мужу о сомнениях Кармы. А мать допыталась сама, увидев разом поникшего сына.

-- Твои добрые намерения обернулись глупостью и могут стать убыточными. Но если делать все правильно, мы столько денег может за нее получить! Нельзя ее отпускать на все четыре стороны. Мы столько возились с ней, а она, неблагодарная, хочет оставить нас ни с чем? - бесновалась старуха.

Мустафа сидел под деревом молча. Чувствуя свою правоту и возможную победу, мать разошлась не на шутку.

- Такая удача с неба свалилась! Столько денег можно выручить! Вот тогда купишь и место на базаре, и новую лодку.

Но Мустафе, похоже, было уже все равно. Он сидел, словно в воду опущенный. Карму же прогнали в дом с семейного совета, и она занялась Мусой.

Ах, не нужно было говорить Ширин о своих намерениях. Ушла бы одной из ночей, словно бы ее и не было здесь никогда. А теперь так запросто и не убежать: за каждым шагом следить станут.

Она подошла к двери и отогнула полог. Те трое все еще решали ее судьбу, правда Ширин все молчала. Молчал, повесив голову, и Мустафа. Жаль было его, но ведь она ничего не обещала, надежды никакой не давала.

Обстановка накалялась. И Карма решила уйти от этих людей либо этой ночью, либо следующей.

6

Али-Рашид дожидался секретаря Великого визиря на подступах султанского дворца. Заметив в толпе купца, стрелявшего глазами от нетерпеливых поисков, Ибрагим повернул коня в его сторону. Увидев подручного, торговец воспрял духом и протиснулся через толкучку к нему навстречу.

-- О, благословенный слуга Аллаха! - в поклоне запел Али-Рашид и взял господского коня под уздцы.

-- Я слушаю тебя, купец. Что на этот раз?

-- Я нашел ее, господин. Я видел ее раз без чадры так же близко как тебя. Почтеннейший, она - красавица! Язык не в силах описать ее дивного облика. Да и уста ничтожного торговца немеют при воспоминании о столь чудесном и редкостном цветке Аллаха.

-- Иди в чайхану, и жди меня там, - распорядился Ибрагим и присоединился к остальным всадникам свиты Султан-баши.

-- О, да, мой щедрейший господин! - прошептал купец, задыхаясь от предвкушения показать свою значимость. Теперь у него снова появилась надежда разбогатеть.

Войдя в чайхану, он забился в самый дальний и самый темный угол, размышляя о своих дальнейших действиях и уже подсчитывая выгоду. Тот час к нему подошел чайханщик:

-- Мир дому твоему, Махмуд, - с живостью проговорил купец.

-- И твоему дому тоже, почтенный Али-Рашид.

-- Махмуд, принеси чаю. Крепкого и горячего.

-- Без молока?

-- Без.

-- К чаю что-нибудь подать?

-- Сушеную дыню, пожалуй.

-- Кальян не желает процветающий господин?

-- Нет-нет, в следующий раз. У меня сейчас намечается важное дело, и голова должна быть ясной как никогда.