Ее звали Лиза

Она вздохнула прощально и уже совсем решилась выйти назад на улицу, как вдруг дверь домика распахнулась и на крыльце показался какой-то мелкий, худой, вертлявый мужчинка лет сорока, до крайности похожий на маленького таракана, а может, просто жучка. Он имел чисто выбритое гладкое личико, почему-то наводившее на мысль о восковой маске, гладко прилизанные волосы и узкие губы, почти не видные под щетинкой усов. Усы, к слову сказать, у него были не тараканьи, даже не «вильгельмовские» (торчащие в стороны, напомаженные и подкрученные), а узенькие, тщательно подбритые. Их носитель явно пытался подражать Гитлеру, так что понятно, почему Лиза мгновенно преисполнилась к мужчине отвращением. Однако «таракан» уставился на нее с превеликой приветливостью.

— Гутен таг! — закричал он и даже рукой помахал. — А ведь вы, наверное, есть панна, то есть фрейлейн Петропавловская?

Лиза заморгала, совершенно изумленная. Откуда он ее знает? Вернее, откуда знает, за кого она себя выдает? Мистика какая-то…

Мистика, впрочем, немедля разъяснилась.

— Мы с вами не имам чести знаться! — радостно возвестил «таракан». — Но я про вас шибко наслышан от тетушки, от Натальи Львовны. Она говорила, что во втором номере живет молодая и очень-очень красивая барышня, фрейлейн Лиза Петропавловская. Тетушка уехала на неделю в сельскую местность, а мне велела исполнять ее обязанности как владелицы сего строения. — Он помахал в сторону флигеля. — Мое имя есть Анатоль Пошехонский. Я заходил к вам знакомиться, но дома не застал и решил, что, видимо, вы отправились исполнять трудовую повинность, а может быть, меняете носильные вещи на продукты. И вот вы явились на место жительства!

— Извините, — не выдержала Лиза, — а почему вы говорите так странно? Как будто и не по-русски…

И тут же в ужасе прикусила язык: а что, если Лиза Петропавловская была конфиденткой Натальи Львовны, «владелицы сего строения», и знала биографию ее племянника Анатоля Пошехонского? Мужчинка сейчас заподозрит неладное… Нет, бежать отсюда скорей! Только вот как от трепача-«таракана» отвязаться? Мужчины здесь, в Мезенске, приставучие до неприличия. Сначала Алекс Вернер цеплялся, теперь этот. Дернула же нелегкая задать племяннику хозяйки дома такой дурацкий вопрос!

— Так я ж с Запада приехал, с Варшавы, — с радостной улыбкой пояснил между тем Анатоль, который, кажется, не увидел в Лизином вопросе ничего дурацкого. — Москальское наречие мне не так чтобы очень привычно. Уж извиняйте, будьте ласковы! Зато по-немецки я шпрехаю отменно, поскольку есть чистокровный фольксдойче [30].

Несомненно, последнее словосочетание употреблялось в русском языке впервые, и Лиза, как ни была напряжена, отреагировала соответственно, с трудом сдержав усмешку.

Племянник, впрочем, не заметил припадка ее невежливого веселья, а таращился на нее с откровенным восторгом.

— Тетушка совершенно права была, сказавши, что вы красавица, — возвестил он с улыбкой. — И ежели вы, к примеру сказать, чувствуете некоторую тоску длинными одинокими вечерами, я с превеликим угождением готов вашу тоску развеивать. Вам стоит только отдать такое волеизъявление, фрейлейн Лизонька.

Лиза нервно кашлянула, чувствуя себя персонажем какой-то трагикомедии и отчаянно мечтая из нее выбраться. Во-первых, в нем росту — метра полтора, не более. Во-вторых… и во-всяких! Да пошел он туда же, куда она уже отправила мысленно некоего Алекса Вернера!

Кажется, единственный способ избавиться от «племянника» — войти в квартиру Лизочки Петропавловской. О господи, болото прошлого, трясина случайностей затягивает ее все глубже…

— Извините, — забормотала Лиза, — пан… господин Анатоль…

— Для вас я всегда готов стать просто Толик! — пылко возвестил племянник.

— Да-да, конечно, но я, понимаете ли, устала и сейчас хотела бы отдохнуть. Я пойду домой, хорошо?

— Конечно, конечно! — всплеснул руками племянник и вцепился в ручку саквояжа, явно намереваясь отнять его у Лизы. — Эдакое глупство, что я тут с вами точу разговоры, когда вы желаете протянуть с устатку ноги! Позвольте вам помочь, панночка, позвольте поднести ваш сак и отпереть вашу дверь. Извольте ключик, наикоханнейшая Лизонька!

Ну уж нет, прилипалу-«таракана» «наикоханнейшая Лизонька» даже близко к порогу не подпустит, не то что ключ ему дать. Потом не отвяжешься! Даже и сейчас отвязаться очень непросто.

— Извините, пан Анатоль, но я сама… — упрямо заговорила она.

Однако вышеназванный не выпускал ручку саквояжа. По физиономии ему дать, что ли? Лиза испытала величайшее искушение поступить именно так!

— Эй, кто здесь хозяин? — раздался в это время ленивый голос, положивший конец затянувшейся сцене.

Пан Анатоль мигом отдернул руки от саквояжа и обернулся к воротам, в которые входил человек в кепке, с винтовкой и белой повязкой на рукаве. К изумлению Лизы, им оказался тот самый черноокий итальянистый красавец, которого она видела на крыльце ломбарда. Он, впрочем, не обратил на нее ни малейшего внимания, а холодно воззрился на суетливо подбежавшего Анатоля.

— Ты хозяин?