Её звали Луиза

Мои дети уже знали, что про "тётю Луизу" дома говорить нельзя. Они понимали это несмотря на то, что я этот запрет не озвучивала, поэтому, когда домой вернулся муж, вечер ничем не отличался от предыдущих. Он поинтересовался, чем я занималась днём, и я пересказала ему вчерашний — какая разница, ведь у домохозяйки один день повторяет другой? И он поверил мне, а потом принялся за ужин. Не желая изменять своим привычкам, он прокомментировал вкус еды. Ему показалось мало перца, а вот соли — слишком много. С оскорблённым видом он оттолкнул от себя тарелку, заявил мне, что я отвратительная хозяйка, и что любой другой мужчина уже выставил меня с позором за порог. Я молча слушала, внутри меня это ничего не трогало. За столько лет брака я покрылась железным панцирем, все его выпады в мою сторону уже не были способны спровоцировать меня на эмоции, и понимание этого только сильнее раздражало его. Охваченный негодованием, он вскочил со стула, схватил тарелку и швырнул её в стену. В этот момент я подумала лишь о том, что теперь весь дом будет знать о сумасшедшем характере моего мужа. Наверное, он подумал об этом же, потому что вдруг крикнул: "Дорогая, ты не ушиблась? Понесла ж тебя нечистая сила поставить тарелки именно на верхнюю полку!". После этого он вышел из кухни и ушёл в нашу спальню. Спектакль был окончен, и я принялась за уборку, всё же не сдержав слёз от обиды. Казалось, мой муж существовал только для того, чтобы отравлять мне жизнь.

6 глава

На следующий день, как и последующий, мы вновь встретились с Луизой во дворе. Я продолжала учить её английскому языку, а вечером уворачивалась от своего мужа, который, как казалось, с каждым днём впадал в большее бешенство. Он был явно чем-то недоволен, чем-то раздражён, но я не связывала это с Луизой, он не мог знать о нашей с ней дружбе — рассказать об этом ему было просто некому, так как в отличие от меня он не любил общаться с соседями и пользоваться любой возможностью избегать их.

После трёх занятий подряд, на чёртовый день, Луиза не вышла. Я поняла, что она устала и от занятий, и от постоянного общения со мной и не стала заходить к ней.

Мы с детьми были во дворе одни. Они играли в песочнице, я наблюдала за ними со скамьи, когда ко мне вдруг подошла одна из соседок. Именно с ней я общалась, когда в первый раз увидела Луизу. Она рассказала, что скоро у её сына день рождения, и она приглашает моих сыновей на их детский праздничный обед. Меня это очень обрадовало, и я дала своё согласие. Когда наступил этот день, я поняла, что причины сидеть во дворе у нас с Луизой нет, и, словно понимая это сама, она пригласила меня к себе. Мы решили позаниматься как раз пока мои дети в гостях.

Какой вы себе представляете квартиру Луизы? Я на самом деле ни капли не удивилась, когда переступила порог. Это была небольшая, двухкомнатная квартира с вместительной кухней. Очень светлая и уютная. Мебель была из светлого дерева, на окнах были голубые с белым занавески. В кухне винительный, тяжёлый круглый стол с большим количеством стульев, словно здесь часто собираются дружные компании. В узком коридоре между кухней и ванной комнатой стоял аккуратный туалетный столик, на нём духи, крема, гребешки для волос — классический уголок любой женщины. В спальне было темно, кровать скрывалась за плотной шторой, но зато спать, вероятно, было там очень удобно — никогда не мешал солнечный свет. В ванной был хороший ремонт, и я с завистью разглядывала не протекающий смеситель. Но самое главное — в квартире был изумительный порядок, и я с удивлением заметила, что она замечательная хозяйка. Пусть она жила одна, холодильник её не был пуст, на выбор было несколько сортов чая, даже имелся кофе, который она, как я предполагаю, не пила. Я была поражена, так как никто бы не подумал, что у Луизы на самом деле такой организованный быт.

Заметив мой восхищённый взгляд, Луиза начала наблюдать за мной и слабо улыбалась, поглядывая на меня из-под бровей, словно пыталась маскировать свой интерес под случайные взгляды.

Я прекрасно понимала, что попала в малочисленный список людей, которые были в её квартире. Луиза относилась к своему жилью с тем же пиететом, как и к своему личному пространству. И я старалась не создавать конфликтных ситуаций. Войдя в кухню, я села за стол, и просто спросила:

— Мы можем позаниматься тут?

— Да, — коротко ответила она, кивнув, и бросив на меня взгляд, в котором я прочла лёгкое недоверие и сомнения. Она словно одним взглядом спросила: "Ты ведь тут ничего не сломаешь и не испортишь, верно?". Я бы сказала, что подобные подозрения Луизы были для меня оскорбительны, но я пропускала их мимо. Я понимала, что страхи девушки субъективны, настоящей причины у них нет, и она сама плохо понимает, чего боится, поэтому считала, что и обижаться на них пустое дело.