Эффект 3 D: дампир, демон, дракон (СИ)

— Это точно, — улыбнулась она. — Ты готов. И боюсь, что до постели я тебя не дотащу — сил не хватит. Поэтому вставай, и ножками, ножками, потихонечку, на третий этаж.

— Да нет, ты не поняла, — попытался было возражать он, но душераздирающий зевок свёл все его попытки на нет.

— Вставай, герой — любовник, — Лина потянула его за руку, заставляя покинуть такой уютный стул рядом с таким же уютным столом, где можно было бы тихо — мирно прикорнуть…

Но любимая была настойчива. И доволокла не сопротивляющуюся тушку вожака до спальни. Там он упал на диван и заснул, не раздеваясь.

А Лина вышла и… напоролась на Вадика.

Интерлюдия 2

Жизнь, полная снов, несказанных слов

Признаний не сделанных…

Мы — люди из книг, герои кино,

Персонажи бестселлеров

В. Родионов

Ли с наслаждением вытерлась своим любимым полотенцем и надела махровый банный халат, который привёз ей из командировки отец. Как здорово, что он приехал! И как хорошо, что он познакомится с Драконом! Ли чуть не пританцовывала от радостного возбуждения. Даже звуки казались ей теперь более объёмными и яркими, а запахи — более отчётливыми. Она открыла дверь ванной и услышала усталый голос отца:

— Что же теперь делать?

Ему ответил Дракон:

— Ну, как вариант, попробуйте напоить Ли вашей кровью. Все же от вампира в ней ровно половина. Только поймите, что она унаследовала и все качества своей матери. В её роду были суккубы, не так ли? Как суккуба, она тоже прошла инициацию.

— Что — о???? — по ушам ультразвуком ударил мамин вопль.

— Что…? — прошептала Ли и потеряла сознание.

Полусон — полубред продолжался. Она брела в серой мгле, которая клубилась вокруг, лишь изредка светлея. В такие минуты ей слышались голоса. Папа… и мама… и кто-то третий. Близкий и родной, но совсем не знакомый. И лишь когда в рот попадали капли солёной густой и терпкой жидкости, мгла отступала полностью. Но эти моменты были столь коротки, что вновь проваливаясь в привычную уже серость, она жалела лишь о том, кто был с ней рядом.

А ещё ей снились кошмары. Когда серая мгла расступалась и светлела, из неё проступали очертания старых пустых домов, зияющих выбитыми дверьми и окнами. И в каждом пустом окне девочка видела себя. Но не ту себя, которая шла по грязному переулку по колено в тумане. Она знала, что изменилась, и эти перемены пугали. Как пугали протянутые к ней её же руки и голоса, так похожие на её собственный голос, просящие выпустить, умоляющие освободить, вывести из дома с выбитыми дверьми. И она кричала вместе с ними, и пыталась отвернуться, или хотя бы отвести взгляд, но её не отпускали, и ноги сами несли её к зияющим провалам.

Встречаясь лицом к лицу с собой Ли видела, как переходит некую черту, становясь невообразимым ужасом, и опять кричала, кричала, кричала…

— Лина, проснись, родная, это просто кошмар, — её тормошил отец.

Ли открыла глаза — впервые за… она не знала, сколько дней прошло с того дня, когда Дракон вернул её домой. Горло саднило от крика.

— Пить, — прошептала девочка, и тут же в губы ткнулся носик фарфоровой поилки, привезённой прошлым летом из Железноводска.

Ли сглотнула раз, другой и подняла глаза. Поилку держала заплаканная Елизавета Григорьевна, и девочка вяло удивилась — мама не плакала никогда.

— Папа, мне приснился кошмар, — пожаловалась она, и тут же спросила: — Мам, а где Дракон?

— Он ушёл, солнышко, — ответила та, и Ли заметила, как слёзы медленно катятся и падают с лица на мамино домашнее платье.

— Пап, а почему мама плачет?

— Ты очень нас напугала, милая. Больше так не делай, договорились?

— Договорились. А что со мной случилось?

— Ты… упала в обморок, солнышко, — тихо ответила мать.

— Из-за Дракона, он поэтому ушёл?

— Нет. Ли, дочка, тебе надо поесть.

— Я не хочу есть. Пусть придёт Дракон.

— Дракон уехал. Но если ты будешь хорошо себя вести, кушать и поправляться, папа попросит его навестить тебя.

— Он… уехал? Совсем? И не попрощался со мной?

— Дочка, ведь он взрослый человек, у него своя жизнь, дела… Мы и так должны ему слишком много. Безумием было бы требовать от него большего.

Ли закрыла глаза. И вспомнила, как он советовал ей не поступать подобно Пушкинским героям. Только совет запоздал. Жизнь без него не имела смысла.

Елизавета Григорьевна зарыдала в голос, а Ли опять погрузилась в серую пелену кошмара.

Она не видела, как отец метался между ней и матерью, которая уже приближалась к крайней степени истощения, но всё же изготовила уникальный препарат на основе драконьей крови. Она не чувствовала, как этот препарат регулярно поступает в её организм внутривенно. Она всё бродила и бродила в тумане, натыкаясь на жуткие дома — клетки и отражения самой себя.