Эффект бабочки

— Я не коминтерновец [161], — брезгливо отозвался испанец, — а если бы мне хотелось жить на вилле с прислугой, не уходил бы из дома. Но я понял твою позицию — дело прежде всего, а как оно будет сделано, тебя не волнует.

— Верно, — улыбаюсь, черпая ложечкой мороженое — по летнему времени встретились в кафе, — ещё одно дело появилось. Хью Лонг, слыхал о таком?

— Как же… убрать нужно? Тип мутный, что-то вроде Муссолини в начале карьеры — вроде как и социалист, но оказавшийся фашистом. Душок от Лонга нехороший.

— Пока нет… но человек интересный и нужно бы за ним присмотреть.

— Внедрить людей в его окружение? — Родригес прикусил костяную ложечку, — Если прямо сейчас, то проблемно — человек не слишком доверчивый.

— Не горит. Сперва в Луизиану вообще, а потом уже подводить к Лонгу. Как сторонников идеи, боевиков, любовниц… всё равно. За полгода-год справишься?

— Вполне, — уверенно подтвердил испанец, — много надо людей?

— Человек двадцать профинансирую, — Хосе присвистнул еле слышно, — считаю его интересным… направлением. Если получится, можно будет расшевелить всю Америку. Ну а нет… тоже расшевелим, просто иначе.

— Интересно, — отмер наконец анархист, — двадцать человек если внедрять, то со всех сторон его охватить можно. Прислуга, охрана, секретариат…

— По возможности со всех сторон и желательно с дубляжом. И… пожалуй, не нужно, чтобы они знали друг о друге. Координатора в сторонке поставь, помощников парочку к нему. И так всё, чтоб никто в лицо других не знал.

— В лицо? С этим сложней, но в принципе решаемо. Но зачем такие сложности?

— Харизматичный мужик, вдруг да кто и купится на речи? Дескать, настоящий социализм ещё когда будет, а идеи Лонга могут улучшить жизнь здесь и сейчас!

— Маловероятно, — хмыкнул Хосе, глядя на меня как на несмышлёныша, — ты просто не знаешь социалистов. Ну да ладно — ты платишь, ты и музыку заказываешь.

— Здесь, — подвигаю ему бумажку с написанными цифрами, — счёт на предъявителя. Пятьдесят тысяч долларов для начала. Операция долгосрочная, так что если понадобится, будет ещё.

* * *

Отдав Родиригесу деньги Сталина, распрощался, покинув кафе. Стряхнув возможные хвосты, снял грим в гостиничном номере и ополоснулся под душем. Грим в этом времени не хрена не гипоаллергенный, кожа от него так и зудит. А тут ещё всевозможные накладки на фигуру, сделавшие из меня упитанного крепыша с заметным брюшком и задницей. Классический итальянский типаж солидного мужчины, только что несколько крупнее обычного.

Смыв грим и пот, сделал воду попрохладней и с минуту постоял под ней, чувствуя, как в сток уходит усталость и нервозность.

— Оп-па… — звякнул колокольчик, ниточка от которого вела к двери. Трюк старый, но всё ещё работающий. Оставив воду включённой, моментально вылетел из воды, схватив пистолет.

— Лицо, — пришла умная мысль, — вдруг это горничная? Да и расспросить если придётся…

Взяв носок, одним движением обмотал вокруг головы, защепив сзади прищепкой и чуть морщась от запаха. Собравшись уже было выходить, но что-то меня остановило, и вместо этого распластался на полу в углу, наискосок от входа.

Несколько выстрелов прозвучали приглушённо, прибив дверь в ванную.

— Итальянская сука! Сдохни, тварь! — Влетевший крепыш с Кольтом оказался хорошей мишенью и пуля из моей Беретты с лёгким хлопком прошила ему голову. Не вставая, ящерицей метнулся из ванной, сбивая с ног рослого ашкеназа.

— Не… не надо! Напугано начал шептать он, глядя на меня. Бля… он же не пистолета боится, а голого меня! Что уж там в его детстве, какая травма… хотя я бы тоже испугался, чего уж там.

— Сколько вас?! — Рычу через носок, искажая голос.

— Двое, сеньор… двое нас! Вы не подумайте, мы ничего не имеем против гомосексуалистов, сеньор! Это всё Марк, он приказал!

— Чего?!

Дальнейший допрос показал, что мою упитанную итальянистую ипостась приняли за итальянского гангстера, очень уж уверенно я держался. Гангстеры еврейские решили уничтожить чужака превентивно, не дожидаясь одобрений от руководства.

Ну а меня-без-грима приняли за любовника меня-толстого… такая вот странноватая история. Бандит тем временем винился:

— Я не знал, что вы не бандит, сеньор! Все знают, что итальянские мафиози не любят го… людей утончённых, приверженцев греческой любви. Вы не подумайте, сеньор!

В полном обалдении выслушиваю то ли реальную, то ли выдуманную историю подросткового гомосексуализма допрашиваемого. С двоюродным братом, между прочим. С трудом удаётся сперва заткнуть его, а потом перевести разговор в другое русло.

Обычная мелкая бандочка, вот только этот Леви не абы кто, а двоюродный племянник Луиса Майера — того самого, кто Метро-Голдвин-Майер! Не совсем понятно, что племянник такого большого человека делает в банде… хотя чего там непонятного?! Карьеру!

Палец задержался на курке — может, как-то использовать бандита? Он же вроде как дал материал для шантажа…

— Раздевайся, — глаза Леви расширяются, но в них одновременно и облегчение, — лезь в ванну.

Он послушен…

— Только не убивайте, только не убивайте, сеньор… я всё сделаю, всё!