Эффект бабочки

— Откуда? — усмехнулся собеседник, — спортсменов в братствах немало, но в основном футболисты, бейсболисты и легкоатлеты. Редко-редко борцы. Если все братства нашего университета взять, то парочка интересных ребят-супертяжей есть, да среди мухачей несколько. Остальные так… А что, есть какая-то идея?

— Есть, но не уверен пока, что получится, так что обещать не могу. Тренер… знаешь, я наверное найму. Есть возможность закрытый зал арендовать?

— В университете нет, но неподалёку можно, — оживился президент.

— Да, парням тоже буду рад, — понял невысказанное я, — можно будет и не одного тренера нанять. Один с академической техникой, другой спец по грязной игре. Врача непременно, массажистов парочку.

— Масштабно, — присвистнул Давид, доставая портмоне.

— Я плачу. Не возражай!

— Не буду, — засмеялся Андерсон, пряча портмоне в карман, — я недавно хорошо потратился, выручал одного балбеса из некрасивой истории.

— Мюриэль?

— Слышал уже… — расстроено протянул Давид, — мда… некрасиво вышло.

— Не расползлось, — понимаю переживания президента, — у меня свои источники.

— Полиция?

— Они. Связь с парнями поддерживаю, лишней не будет. В общем, подвели Мюриэль…

— Так, — нехорошим голосом протянул Давид, — невинная жертва насилия, значит?

— Дослушай! Подвели, но девица не причём, обычная наивная дурочка, которыми легко манипулируют. Есть моменты настораживающие, капитан мне передал свои пометки. Да, позже отдам. В дела братства полиция лезть не стала, раз уж мы дело замять решили, но несообразности отметили.

— Свои? — Выдохнул Андерсон в бешенстве.

— Может и чужие, — развожу руками, — но как минимум вхожие. Полиция… сам понимаешь.

— А мы бы и внимание не обратили на несуразности, — кивнул президент, — благодарю, Эрик. Буду должен.

* * *

— Вот, — провёл рукой пожилой мужчина, показывая запылённый спортивный зал, — когда-то сам занимался, но лет десять не могу на ринге прыгать. Спина, чёрт бы побрал то купанье в ледяной воде…

— Вам не тяжело будет выносить общество шумных и порой наглых студентов в своём особняке, мистер Бёрджес? — Интересуюсь для порядка.

— Сынок, — старик похлопал меня по плечу, — если я задеру штанину, на моей щиколотке будут видны инициалы нашего братства, в коем полвека назад я стал президентом! Вынести полтора десятка молодёжи из моего же братства в течении двух недель? Чёрт подери, да мне будет приятно вспомнить молодость!

Оглядываю зал… очень недурён! По меркам века двадцать первого нашлось бы немало замечаний, а по нынешним меркам, так и придраться не к чему. Боксёрский ринг, борцовские маты в углу, есть турники и шведские стенки, гири и штанги… живём!

— Сам составлял, — с гордостью сказал владелец трёхэтажного особняка.

— Гм… мистер Бёрджес, а вы бы не хотели заняться этим для университета? — Спрашиваю без обиняков. Видно, что старик застоялся, — у вас как бы не лучше, чем у университета скомпоновано.

— Давненько я туда не заглядывал, — удивлённо сказал старик, — что, совсем бедно?

— Скорее бестолково! — Отзываюсь в сердцах, — вроде всё есть, но куча лишнего барахла, а действительно важных мелочей не хватает.

— Понял, сынок, — оживился мистер Бёрджес, — загляну! Походу, попечители мимо тренеров лезут с помощью, есть такие умники… да, непременно загляну!

* * *

— В доме братства можно сделать всё тоже самое, — проворчал один из спортсменов, затаскивая чемодан в спальню, — ещё и делить комнату с двумя парнями! Ад!

— Нельзя, — отвечаю, распаковывая вещи, — глаз вокруг слишком много. Заниматься самостоятельно ещё смогли бы, но тащить в дом братства тренеров, массажистов и спарринг-партнёров, это уже слишком!

— Знаю, — вздохнул Ливски, клятвенно пообещавший похудеть за ближайшие две недели, — это я так… Настроение портится, как представлю свою диету на ближайшие дни. Шпинат и прочая гадость…

— С чего ты взял?

— А разве не так? — Интересуется Тревор, — я вот что-то не помню вкусной, но лёгкой еды.

— В европейской кухне её и правда мало, — соглашаюсь с легковесом, — так что у Ливски будут недели азиатской кухни! И будь уверен, Джок — вполне вкусной еды.

* * *

— Знакомьтесь, парни, — говорю на правах капитана команды, выстроив парней в одну шеренгу в спортзале, — на ближайшие дни вы попали под командование этим милым людям.

Милые люди улыбаются улыбками щербатых аллигаторов. Бывший боксёры, а ныне не слишком-то преуспевающие тренеры (профессиональные качества не причём — кризис на дворе) похожи, как родные братья. И пусть у одного кожа чернее кирзового сапога, а второй белокож и отчаянно рыж, роднят их физиономии профессиональных бойцов.

Многократно сломанные носы и уши, мелкие шрамики от рассечений на лицах. Разбитые руки с узловатыми, навечно припухшими, приплюснутыми суставами. Движения опасных хищников, текуче-плавные, с постоянным удержанием всего и вся в поле зрения.

— И за спину никого не допускают, — отмечаю мысленно, — похоже, не только на ринге кулаками действовали. Банды? Скорее всего, как ты их не называй.