Эффект бабочки

— Моряк против не будет? — заговорить он рискнул не сразу, сначала дождался, пока девушка чуть расслабится, привыкнет. А подойти к разговору тоже решил окольными путями. Не так-то важно о чем, лишь бы разрядом не убило. Потому что воздух вокруг Насти явно электризовался.

— Какой моряк? — девушка вскинула непонимающий взгляд на партнера. Брови насуплены, в глазах ну никак не беззаботность и веселье. Будто не танцует, а на эшафот идет. Глеб только вздохнул. Кажется, его невообразимо тонкое чувство юмора вряд ли будет оценено. Не желая растрачивать понапрасну слова, он просто кивнул на ту самую надпись, которая здорово не так давно позабавила.

Настя проследила за взглядом, несколько секунд вникала в суть проблемы, а потом хмыкнула — уже сама. Он точно не считал, но это вроде бы случилось впервые.

— Он в очень дальнем плавании, — настолько дальнем, что даже пред ее глаза еще не являлся. В смысле нет у нее никакого моряка, но Имагину об этом знать совсем не обязательно.

— А если вдруг нагрянет, а ты тут со мной танцуешь?

— Страшнее было бы, если нагрянет, а я тут без вас… танцую, — Настя пробурчала ответ себе под нос, бросая быстрый взгляд на сцену. Будь у нее молодой человек, муж, любимый… Рискнула бы она пойти в Бабочку? Пожалуй, да. Ведь обязательства перед семьей никто не отменял. Но скандала избежать вряд ли получилось бы… Как же хорошо, что парень-моряк, да и не моряк тоже, светит ей в данным момент только как надпись на футболке.

— Как ты попала сюда? — Имагин, судя по всему, подумал о чем-то подобном.

— На праздник? Пришла.

И теперь Глеб себя мысленно похвалил — поступил совершенно верно, она расслабилась, настолько, что к ней вернулось это скрытое, но для него достаточно явное, раздражение.

— Нет, в Бабочку.

Девушка не спешила с ответом, целый куплет они танцевали молча. Все это время Настя смотрела вокруг, периодически ловя на себе взгляды коллег. Амина подмигнула, мол «а ты ломалась…», Женечка убедился, что его вселенская грусть замечена, а потом отвернулся, чтоб то ли смахнуть мужскую скупую, то ли наполнить стакан чем-то в меру брутальным.

— Узнала через знакомых, что проводится набор танцовщиц, пришла попробовать. А что?

— Ничего особенного, просто интересно, как девушки оказываются здесь.

Точнее, как докатываются до жизни такой. Спросил так, будто речь о проституции. Настя на секунду напряглась, снова чувствую приступ раздражения, но потом заставила себя разжать пальцы и послушно сделать очередной шаг.

— Девушки ищут работу, зарабатывают, как могут, — а на свой ответ Настя разозлилась еще больше. Потому что ответила тоже, как о проституции.

— Почему не официантка? Секретарь? Любая другая неквалифицированная работа? Неужели мы платим настолько больше?

Глеб сам толком не знал, что хочет услышать. Возможно, что в Баттерфляй ее загнала жуткая жизненная ситуация, которую он может разрулить, или что это временная мера, или что она устроилась в Бабочку на спор. Зачем? Чтоб не ассоциировать ее со своим представлением о подобным ей. Он, как все вокруг, был подвержен предрассудкам.

А Настю это разозлило куда больше, чем все до этого. Она сама относилась к своей «профессии» с пренебрежением, но позволять, чтоб так же пренебрегали окружающие — все равно, что добровольно вываляться в грязи.

Она запнулась, вскинула на мужчину взгляд, а ответила так спокойно, как только могла.

— А это для меня призвание. Нравится.

И на лице Имагина дернулась мышца. Почти что скривился. Вот и отлично. Вот и выяснили — брезгует, непонятно только, зачем тогда фарс устроил?

— Крутить… ся перед толпой? — музыка продолжала играть, а вот они больше не перетаптывались.

— Танцевать, Глеб Юрьевич, это называется танцевать.

— Я думал, что мы сейчас танцуем.

— Там, — Настя кивнула на сцену, — танцевать мне нравится больше.

— Не верю, — мужчина сузил глаза, продолжая прижимать девушку к себе.

— Ваше право, — а она попыталась ответить максимально равнодушно. Зачем вообще так раздражаться? Разве для нее хоть что-то значит мнение этого человека? Этого постороннего чуть не уволившего ее однажды человека?

— И что, если, допустим, я предложу тебе другое место, ты откажешься?

— Какое?

— Своего секретаря… — Настя хмыкнула, руки соскользнули с мужской шеи, уперлись в грудь. Осталось только оттолкнуться и уйти.

— С какой стати? Вы всегда так подбираете секретарей? Без собеседования? Или собеседование будет, только в интимной обстановке? — спросив, Настя надавила на грудную клетку, отстраняясь. Он, конечно, дернулся, собираясь придержать, но вовремя опомнился. Не хватало только скандала посреди танцпола с криками «пустите!» и ответными пылкими «не пущу! никогда! ты моя!»