Эффект Бали

Глеб настойчиво пытается поставить в воображении рядом с собой Кристину. Она сделала бы фото, конечно, попросила бы его. А потом сняла бы его для лав-стори. Вот он, идеальный, в темной рубашке, таскает ее на руках. Вот невообразимая цифра лайков. Но ему это не нравится. Ему даже обидно, что он смог с такой легкостью понять, что происходило бы, окажись она рядом.

Марго его отсюда уже вытащила бы или села бы, недовольная, за барную стойку. Марго не для закатов. Кристина для «Инстаграма». А кто ему нужен для жизни?

Его инста-дивы, безликая команда поддержки, которых он отличает только по цвету купальника, фоткают закат, охают, затягивают его в селфи. Глеб рад пригодиться, честно, очень рад вписаться в этот праздник жизни и закрутить его вокруг себя, как он делал это сотни и тысячи раз. Это в его ДНК, это уже привычка.

Но не получается, все это неподъемное чувство вины в нем жжет.

– Солнце адское. Просто адское. Все такое красное. Как в аду.

– Ты чего, глупый, это же Бали, это рай. Тут даже пароль от вай-фая paradise[23].

– Где мой демон, где мой демон? – говорит Глеб невпопад. – Где же все мои демоны? Ты не видела моих демонов? А Лешу? Лешу видела? Я тут был с другом.

– У тебя солнечный удар. И кожа красная. Ты сгорел и пьян.

– Да отстань ты.

Окажись с ним девушка в белом платье, что бы она сделала? Нет. Тут она не может оказаться. Никак не может. Встретив его здесь, она бы взяла его за руку и увела в самый центр солнца, провела к воде босиком, они бы весело пробежались, перепрыгивая волны, и прыгнули в самое солнце.

– Ты совсем поплыл, Глеб, – сообщает он своему отражению в туалете. – Ты совсем. Совсем-совсем.

Ему не нравятся эти романтичные розовые сказочки. Нет. Он совсем не такой. Глеб – это не про любовь, не про закаты, не про… Не про многое, к слову. Он же сам давно понял: у него любовь пьяная и всеобъемлющая. Его любовь расплескивается в нетрезвом угаре на всех сразу. Он полигамен, настоящий самец, он любит стадо, а не овцу. Он любит овцу как концепцию, не более.

Иногда Глебу даже стыдно быть таким бездушным, стереотипным бабником, но, скорее, ему стыдно не за количество разбитых сердец, а за то, каким же банальным и избитым клише он является. Правда, таких даже в кино уже не показывают. «Современной девушке, в мире феминизма и #metoo, бабники не так интересны», – объяснила ему Кристина, когда при нем же листала его профиль в «Инстаграме». Это был один из редких моментов, когда они еще взаимодействовали друг с другом, а не просто сосуществовали. «У тебя аудитория мужская, вот, посмотри статистику. Ты – красивая картинка их жизни. Ты – личное порно для пацанов. Все хотят быть такими, как ты, но никто не хочет быть с тобой».

Она так складно это сказала, анализируя его профиль, что он даже подумал: «Ща, еще немного, еще чуть-чуть, и, честное слово, влюблюсь. Правда, Господи, честно, влюблюсь как мальчишка».

Но в следующую же секунду Кристина стала снимать с него рубашку, и там уже было совсем не до любви.

– Какой же я мерзкий, – рассмеялся Глеб своему отражению. – Такой мерзкий. Надо разбить статую Будды.

* * *

Светозар возглавил променад позора. Горделиво, с какой-то маньячной важной грацией он вернулся на виллу в Убуде. Следом за ним шел сгорбленный, с выражением лица нашкодившего школьника Глеб, сияя огромным фингалом под глазом, а Марго с виноватым видом замыкала процессию.

– Можно, пожалуйста, чтобы хоть один день ничего не происходило, – взмолился Сева, доставая из морозильника огромный кусок свинины и передавая его Глебу.

Тот только кивнул. Выглядел он как никогда подавленно. Ни следа его фирменной улыбочки дебошира.

Пару часов назад Глеб собрал всю свою силу, чтобы кинуться на двухметровую статую Будды из гранита и повалить ее наземь. Каменное божество раскололось под крики окружающих. Уши, плечи, кисти и, разумеется, голова прокатились по танцполу под ритмы летних хитов и всеобщего испуганного визга. Глеб ясно помнил, как голова Будды с блаженной, игривой улыбкой еще пару раз крутанулась и замерла ровно на боку, продолжая наблюдать узкими полуприкрытыми глазенками за Глебом. Дальше он ничего не видел, потому что то ли охранник, то ли кто-то из посетителей ударил его в солнечное сплетение, да так четко, что потемнело в глазах. Его скрутили, запихнули в каморку охраны и долго пытались чего-то от него добиться. Глеб ничего не понимал, разумеется, он был слишком пьян. Скорее, по старой привычке он набрал Марго и протянул трубку. Балийцы взяли смартфон и удивленно уставились на Глеба:

– Звонок сбросили.

Это было предательством чистой воды. Вдруг Глеб ощутил себя как никогда беспомощным. Он набрал еще раз и еще раз. Охрана Finns требовала от него огромный штраф, грозилась судом и полицией, потому что Глеб фактически оскорбил святыню, а тут это вообще преступное дело. Разумеется, они хотели от него денег. Слишком больших денег.

Он не нашел другого выхода, кроме как звонить Светозару. В этот момент Марго уже была в пути.