Эффект Бандерлогов

– Никогда. Наоборот. Он будет видеть то, чего нет на самом деле. Это докажет, что определенному типу людей возможно внушить нужную нам информацию, выдав за реальность.

– Слушайте, господин полковник, я для вас приготовил знакомое дело. Хотел назначить начальником внутренней безопасности. А вы? Ну… впрочем для вашего профиля – не помешает. Давайте… Только будет ли это этично? – Кривых впервые, с начала разговора, внимательно посмотрел на Сашу и покачал головой. – Все-таки профессор готовит доклад… что-то там с даунами связано. Тоже, кстати, говорит – бомба.

– Будет очень этично. И потом, вы же должны знать тайные и скрытые наклонности своих подчинённых, а эксперимент высветит их. Это точно.

– Ладно. Он хороший мужик… Но это его не обидит. В конце концов – общее дело делаем.

На том и разошлись. А вечером того же дня Даниил Львович возвращаясь с работы, встретил в лифте свою бывшую домработницу.

На следующее утро Полковник готовил доклад Петру Мироновичу о начале эксперимента. Доклад – в устной форме. Только факты. Кривых слушал, вначале невнимательно, потом прислушиваясь, а вскоре – с интересом. Роммель оказался неплохим оратором. «Надо бы использовать», – промелькнуло у Кривых…

Меж тем доклад – рассказ вошёл в кульминацию, где профессор Хомич предстал весьма неблаговидно. Мания преследования – это раз. Навязчивые видения голых женщин – это два. Страх подниматься одному в лифте своего дома – это три. И в заключение – образ некой домработницы Кати, которую он то ли убил, то ли стал свидетелем убийства. Его поведение неадекватно – гласил вывод. Нервная система разодрана в клочья. Он опасен для дальнейшего привлечения к работе в проекте. Полковник закончил сочувственной фразой:

– Даниил Львович об этом мне не говорил. Хотя про Катю его знаю. Работая у одного адвоката, я улаживал кое-какие дела семьи Хомич. В них фигурировала некая домработница Катя. Но о видениях и страхах профессора я сам догадался. Навёл справки – жива-здорова Катя. Живёт в другом городе. Не тужит. Всё в порядке. Но чувствую, что Хомич думает о какой-то Кате мёртвой и трясётся весь. Как это у меня происходит – не знаю.

Кривых помолчал. Поднялся со стула и стал расхаживать по кабинету. Заложив руки за спину, он чеканил слова. Монотонно, почти без интонаций, разрушая доводы доклада Саши Полковника:

– Допустим, что у Даниила Львовича, как, впрочем, у многих, есть определённые проблемы с психикой. Допустим. То, что он боится слежки – не говорит о его мании преследования. Я тоже в последнее время остерегаюсь… Времена нынче… А у нас проект… Секретный. Если вы заметили, что он часто оглядывается или смотрит в зеркало заднего вида своего авто, не стоит делать выводы о мании. Про голых баб – вообще чепуха. Наверняка – залезли в его компьютер, хотя это категорически запрещено инструкцией, и нашли там порнографию. А представляете это, как ваши телепатические способности. Лифт. Здесь – просто догадки, которые, вы надеетесь, я – не проверю. А насчёт убийства домработницы… Предлагаю эксперимент. Вызовем профессора ко мне. Я задам ему ряд наводящих вопросов, касающихся якобы выявленных вами фобий, и посмотрим его реакцию, – Кривых победно глянул на Полковника. Тот кивнул головой, в знак уважения доводам начальника и… согласился:

– Как раз об этом я и хотел вас просить.

Кривых нажал кнопку селектора:

– На шестнадцать… сегодня… профессора Хомич – ко мне.

– Хорошо, Пётр Миронович, – ответил аппарат голосом Серафимы Илларионовны.

В шестнадцать часов профессор вошёл в кабинет Кривых, придерживая под мышкой папку с отчётами о текущей работе. Он был уверен, что вызов – простая рутинная формальность. Узнать как дела? Какие трудности? Нужна ли помощь? Пётр Миронович слыл демократом и частенько вызывал подчинённых на разговор тет-а-тет. Где попутно дел обсуждались и другие проблемы.

– Присаживайтесь, Даниил Львович, – Кривых указал не на стул, а на мягкий угол, стоявший у стены кабинета. Сам присел рядом. Предложил воды. Чего покрепче – Хомич отказался.

– Ну, тогда к делу, – Пётр Миронович упёрся взглядом в подчинённого. – Вы наяву встретились с погибшей домработницей Катей?

И тут произошло невероятное. Профессор Хомич вскочил с дивана, рванулся к двери кабинета, сбил по дороге секретаршу, принёсшую чай, опрокинул стул и вылетел в приёмную. Его никто не остановил. Полковник вышел из своего укрытия – потайной каморки за стеной кабинета, улыбнулся и, кивая головой, сказал:

– Вот. Что и требовалось доказать. Не знаю, как это у меня происходит.

Кулик, хмыкнув, ответил с сарказмом:

– А что собственно доказывает его реакция? Ну, разыграли наверняка человека… Знаете – такие подставы… Короче – занимайтесь своими непосредственными обязанностями… Да… И оставьте бедного профессора в покое. Договорились, – и, не дожидаясь ответа, добавил:

– Я вас больше не задерживаю. Всего доброго…

Полковник грустно хмыкнул и вышел из кабинета.

Глава 19 Упущенная информация профессора Хомич

За шесть месяцев до этого