Эффект Бандерлогов

Крылов, прислушиваясь к разговору, густо солил яйцо и, стараясь не повредить скорлупы, выскребал белок ложкой. Он не слышал, что именно говорил Егор, но всё равно очень боялся. То и дело щурясь, ужимками и гримасами призывая Егора молчать. Егор подмигнул ему и скривил рот в подобии улыбки. Затем, не раскрывая рта, сказал:

– … е вол… уйся, … сё … у… ет … ор… ально…

Хмуров отошёл от стола, и Егор продолжил уже Толяну шёпотом:

– Сигналом будет команда: «Строиться»… Как только проорут – сразу за клуб и в левую от трубы щель. Решётка снята… Шамба обещал. Дальше – как обговаривали…

Хмуров развернулся, словно на шарнирах, и направился опять к их столу. Егор замолчал. Толян жевал и молча смотрел в свою тарелку. Трудно было поверить в успех. План побега был разработан давно.

Побег с места работ за пределами территории однозначно означал наказание всего отделения. Каждый отвечал за каждого. Побег из территории зоны имел совсем другие последствия. Здесь отвечали охранные службы. Поэтому планировали бежать именно с территории. Побеги случались довольно часто. Территории создавались наспех, персонала по охране не хватало, а имевшийся контингент – не всегда набирался из профессионалов. Страна перешла довольно резко из открытого общества к «суверенной дерьмократии» – вот и не хватало надёжных вертухаев. Утеряна школа подготовки волкодавов.

Беглецов ловили, и дальнейшую их судьбу никто не знал. Иногда удавалось скрыться, но всё равно через некоторое время беглецы попадались. Границы перекрыты, документы хорошие достать трудно. Пошатаются по стране и сами сдаются, или возвращаются к семье, где их всегда ждёт засада. А то и вовсе родные выдадут. Детей в школе воспитывали по принципу «Родина – мать!», а родители – воспитатели. И если выбирать между ними, то, естественно, ученик предпочитал мать, то есть Родину… Егор готовился долго и основательно. План предусматривал несколько этапов. Непосредственно побег. Далее – лёжка. И потом пересечение границы. Документы готовили друзья, бывшие сослуживцы.

В клубе работал свой человек – тоже бывший сослуживец Егора. Освободили его условно. Перевели в разряд условно-свободных, с правом работы в нестрогой зоне.

На вольной зоне он выполнял обязанности начальника клуба. Здесь на всех объектах были начальники. Начальник столовой, начальник медсанчасти, начальник гауптвахты, начальник клуба… И все из условно свободных. Кадрового персонала не хватало. Кадровый голод, а сидельцев – полстраны.

Зарекомендовал себя Шамба исключительно с положительной стороны, и поэтому мог почти свободно распоряжаться собственным временем.

В его задачу входило снять одну из решёток, закрывающую лаз в подвал клуба. Сам лаз представлял собой окно ниже уровня земли, а решётка закрывала небольшой приямок. Окно предназначалось для разгрузки прямо с машины.

Проникнув в подвал, беглецы должны были пройти по коридору сорок шагов и, упёршись в стену, найти люк, замаскированный в стене. Оттуда вёл ход за пределы нестрогой зоны. Ход тянулся на пятьсот метров. Выходил за пределами контрольно-следовой полосы и колючки. Далее – лощина. По ней бегом к лесу. В лесу, в схроне – припрятаны цивильные шмотки и ксивы. Учитывая время года – поздняя осень, темнеет рано, беглецы рассчитывали, что сумеют юркнуть в окно незамеченными. А там уже – беги! Необходимо преодолеть весь маршрут за семь минут. Лаз был достаточно широким. Ещё в совдеповские времена, его прорыли зэки, но потом он был обнаружен. Дали команду засыпать. Однако расхлябанность и разгильдяйство сыграли на руку беглецам. Работавшие зэки выполнили работу только на одну четверть. Лаз засыпали… по краям. Доложили, мол – всё готово. Проверяющие проверили. Даже ломом и лопатой пошарили. Вроде бы – нормально.

Прошло время, но зэковское радио успешно распространяло информацию о наличии подземного хода, передавая её из поколения к поколению отбывающих срока. Зону расформировали в девяностых. А когда вновь открыли – одними из первых её постояльцев оказались бывшие ЗК. Вспомнили и ход и как его зарывали. И хранили тайну, передавая только надёжным и проверенным людям.

Со временем ход расширили, углубили, проводя работы силами проверенных людей, работающих на нестрогой зоне. Рыли больше года, и в результате можно было передвигаться под землёй не ползком, а, хоть и согнувшись, но на ногах. Разрабатывал проект лаза сидевший на «строгой» бывший горный инженер. Все расчёты и замеры были сделаны «согласно СНИПОВ и СНУПОВ», как любил шутить он сам.

Инженер не дожил до намеченной даты побега. Скончался в штрафном изоляторе. Но Глеб и Толян, его подельники, план решили довести до конца. Готовились тщательно. Настал тот день, когда всё было готово. Ждали момент. Ждали почти два месяца. И вот теперь, когда всё начальство «территории» занято безопасностью прибывших высоких гостей, а охрана «сидельцев» немного не то что ослабла, но не являлась приоритетной на данный момент, – настал час рывка.