Эффект чужого лица

– А если его удар хватит от твоего визита?

– Надеюсь, все обойдется.

Территорию лечебного учреждения окружал забор. Через прутья было видно, как несколько человек прохаживаются по расчищенным от снега дорожкам. У крытой беседки росли молодые елочки.

– Побудь здесь, – бросила Астра. – Я быстро…

Она зашагала вдоль забора, оставив Матвея в машине, – созерцать белые от инея деревья, освещенные солнцем. Звуки далеко разносились в неподвижном воздухе, – поскрипывание снега под ногами прохожих, глухой шум трассы…

Он видел, как Астра вошла в ворота и приблизилась к мужчине в распахнутой серой дубленке поверх спортивного костюма. Вероятно, это и был профессор Ракитин. Матвей представил себе реплики, которыми они обменялись: приветствие… легкое удивление… возможно, комплимент…

В этой больничной роще ученый наверняка казался постаревшим, лишенным привычного лоска. Странно было наблюдать за ним и Астрой из-за забора, интуитивно угадывая суть беседы. Матвей мысленно перенесся в зимние аллеи усадебного дома в Глинках. Сейчас он в большей мере ощущал себя графом Брюсом, нежели инженером Карелиным. А тот видел людей насквозь…

Между тем Астра действительно произнесла ту самую фразу, которая ему представилась, и получила от Ракитина тот же ответ.

– Как вы тут оказались? – удивился больной.

Он плохо выглядел, и ее на мгновение кольнула совесть. Человек едва очухался, а она явилась донимать его вопросами.

– Хочу выразить вам соболезнования по поводу…

Он жестом остановил ее, прищурился: без очков все слегка расплывалось.

– Не надо… ради бога! Не люблю пустых слов… Никто не может пережить чужое горе.

Брови профессора слабо шевельнулись. Эмоции этого человека были приглушены медикаментами. Он ничего не знал о частном расследовании и продолжал смотреть на Астру, не понимая, зачем она здесь. Она запустила пробный шар.

– Я читала материалы уголовного дела об убийстве на судне «Георгий Панин»…

– Вот, как…

– Меня не касаются ваши семейные тайны.

Профессор молча сунул руки в карманы. Его одолевала досада. Вышел на четверть часа прогуляться, и на тебе – откуда ни возьмись, прилетела эта трещотка. Никакого покоя… Почему она говорит о Лидии? Какое ей дело до той забытой трагедии, которая поломала его жизнь?

– Я все рассказал Раисе. Во всем признался. Моя вина безмерна…

– Вы поступили так, как считали нужным.

– Да… со временем я сам поверил, что Лидию унесла болезнь… Если бы я сказал правду, может, наша дочь осталась бы жива?

Он говорил отстраненно, как будто читал заученный наизусть текст.

– У Лидии был синий камень, похожий на лазурит, – сказала Астра. – Она очень дорожила им. Вы знаете, где он?

Ракитин опустил голову. Чего добивается эта странная барышня? Вероятно, настал час покаяния, и ее прислали выслушать исповедь. Но он еще не готов…

Его сознание вместо анализа происходящего пустилось в смутные интерпретации.

– Да… камень… – вздохнул он. – Камень исчез. Вместе с Лидией… Я его искал… потом…

– Не нашли?

Профессор дернул уголком рта.

– Нет. Вероятно, она взяла камень с собой, когда уезжала в Одессу. Судно отплывало оттуда. А почему вы интересуетесь?

– Никодим Петрович, что это был за камень? Как он оказался у Лидии?

Какое-то просветление произошло в нем: глаза заблестели, лицо обрело живость. Воспоминания о первой жене уводили в сторону от ужасной беды, которую он не мог вынести, и потому старательно обходил. Лучше он будет говорить о Лидии – эта боль уже притупилась, рана зарубцевалась.

– Глиняные таблички, шумерская клинопись… Лидия неспроста занялась лингвистикой. Кто-то из ее дальних родственников участвовал в экспедиции Кольдевея. Немец привез камень, якобы найденный во время раскопок Вавилона, и подарил своей дочери. Та вышла замуж за русского…

– Член экспедиции утаил находку?

– А как вы думаете? Грандиозные работы в недрах вавилонских холмов не давали возможности уследить за каждым. – Ракитин преобразился. Казалось, он окунулся в ту атмосферу подъема и восторга. – Вообразите себе город, окруженный мощными крепостными стенами, роскошь и величие которого не поддаются описанию и который много веков назад исчез с лица земли… Библейская легенда, проступающая из небытия! Когда вы прикасаетесь к каменным плитам, хранящим следы царицы Семирамиды, ваше сердце замирает… Когда вашим глазам открываются руины первого чуда света – висячих садов, – вы становитесь другим человеком. Древние камни пропитаны особым духом… Трудно удержаться, чтобы не взять какой-нибудь осколок себе на память. Нынешние туристы растаскивают на сувениры египетские пирамиды и знаменитый Парфенон…

– Обработанный лазурит – не осколок храмовой колонны или глазурованного кирпича, – осторожно возразила Астра. – Это наверняка украшение или ритуальный предмет.

Ракитин не ожидал от нее подобных рассуждений.