Эффект «домино»

Минут через пять вошла сотрудница лаборатории, пристально взглянула на Ловчилу и положила передо мной лист протокола.

— В нашем банке данных подобные отпечатки имеются? — спросил я.

— Да, — подтвердила сотрудница. — В заключении указано. Отпечатки пальцев принадлежат Саврасову Георгию Константиновичу, привлекавшемуся ранее к уголовной ответственности за мошенничество.

Женщина вышла, и мой взгляд застыл на Ловчиле.

— Ну, и что теперь? Думали, разыгрываю перед вами спектакль с протоколами и прочими атрибутами? — и тут же перешел, для вразумления, на дружеский тон: — Ты же не ровня крутым мальчикам с бычьей головой и таким же умом. У тебя же соображалка работает, как у профессора математики, и ты уже давно просчитал все варианты возможного для тебя исхода и убедился, что предлагаемый мною — лучший, но почему-то «валяешь ваньку» и надеешься на дурацкое «авось».

— Ну, а если эти драгоценности и валюту меня сама хозяйка попросила надежно спрятать? Опасалась за их сохранность, боялась Леши вашего? — проговорил он ехидным голоском, и я, уже было готовившийся принимать капитуляцию, был буквально обескуражен: в моем распоряжении не имелось веского факта в противовес его заявлению.

Длительная пауза сыграла бы ему на руку, он почувствовал бы мою неуверенность и попытался бы развить успех. Пришлось проявить весь свой артистизм. Я с раздражением задвинул ящик стола, поднялся, насупил брови.

— Все, Саврасов, у меня больше нет времени с вами возиться. Повторяюсь, я свое дело сделал: задержал подозреваемого в убийстве и, возможно, не в одном, ну, а по наркотикам — особая статья. В общем, фактов предостаточно, чтобы избрать мерой пресечения содержание под стражей, — я подвинул к себе поближе телефон и начал накручивать диск. — И пусть теперь тобой занимается прокуратура: уличают, сличают, проводят очные ставки, делают следственные эксперименты. У меня с тобой полный развод!

Я набрал последнюю цифру домашнего телефона Жанны, уверенный, что ее нет в это время дома.

— Вадим Андреевич! Уговорили, я согласен, — произнес он покладистым тоном и поинтересовался: — Под копирочку будете записывать или как?

— Или как, на диктофон. Для контроля, на всякий случай, чтобы не вздумали перед следователем вновь «ваньку валять», невинного из себя корчить.

— Ладно, начальник, — Ловчила махнул рукой. — Условия принимаю, будь моим первым исповедником, не перед кем в жизни еще не каялся.

Я вынул из ящика стола диктофон и, поставив его перед Ловчилой, утопил кнопку.

— Начинай, — и кивнул ему.