Эффект Доплера (СИ)

Я сижу на диване ещё десять минут, пока не слышу шаги Ариэль на втором этаже. Подрываясь, я быстрым шагом направляюсь к ней. Ступаю по её мокрым следам. Захожу в комнату. Маленький светильник в виде черепахи уже включён, а из панциря, усыпанного отверстиями в виде звёзд, прорываются зелёные лучи, освещая потолок и окрашивая тёмное «небо» зелёными маленькими звездочками. Ариэль уже лежит в кровати и смотрит мне прямо в глаза. Её настойчивый взгляд говорит только одно — расскажи сказку. И не простую. Каждый раз, когда я остаюсь ночевать у Натаниэля (бывает это нечасто), Ари просит меня придумать новую сказку, с конкретным сюжетом, интересными героями и хорошим концом. И я, (а фантазёр из меня — что надо!) каждый раз сочиняю такую байду… но ей нравится.

— Что же придумать на этот раз… — мычу я, присаживаясь рядом.

— Нет! — вдруг обрывает Ари. — Я хочу, чтобы и та девушка тоже пришла. Она мне нравится.

И я вдруг чувствую, как где-то чуть выше живота, что-то начинает сильно давить на рёбра.

— Нет, — отрезаю я. — Она не придёт. Сэм ушла.

Ари заметно смущается, мои слова её огорчают. Поэтому я спешу рассказать ей сказку, придуманную за считанные секунды.

— Слушай, эта будет с хорошим финалом.

Последующие десять минут Ариэль слушает о том, как человек, которого узнал маленький мальчик, сначала кажется ему хорошим, но на самом деле, он плохой. Друг этого человека тоже тварь паршивая (я перефразировал). Оба они достойны друг друга. И мальчик правильно поступает, послав их к чёртовой матери. Конец сказки хороший, потому что мальчик избавляется от ненужных людей, обрывает все знакомства и остается со своей младшей сестричкой и родителями. И с не разбитым сердцем. Дурацкие друзья ему не нужны. Без них ему замечательно.

— Кью, — говорит Ариэль. — Но без друзей очень плохо.

Она зевает и засыпает за считанные секунды, а эти слова зависают в воздухе над нами. Я качаю головой, целую Ари в лоб, предварительно убрав кудрявые волосы, и выхожу из комнаты, тихонько закрыв дверь. На часах ровно девять. Обычно Ариэль ложится в десять. Но сегодня она на редкость быстро уснула. Что же было здесь той ночью? Может, стоит позвонить Нату?

Я беру телефон в руки, и он громко пиликает в эту же самую секунду. На ловца и зверь бежит. Я спешу закрыть динамик большим пальцем и проклинаю человека, написавшего это сообщение. Но это не Натаниэль. Не проклятый Рэджи. Моя мать мертва. Остальная родня тоже. Тогда, кто? Номер неизвестный. Я хватаю сигареты и выхожу на улицу. Ветер сносит мне башню, я спешу зайти обратно. Плюнув на прощанье в открытую дверь, я с грохотом её закрываю (на самом деле, это был сквозняк) и ругаю про себя эту чёртову погоду — она едва не разбудила ребёнка.

Я сажусь на кухню у окна и закуриваю. Ещё одно сообщение. Не успеваю я разблокировать телефон, как приходит ещё одно. Уже третье.

«Я должна рассказать кое-что» — это первое.

«Поверь, дело не в тебе, а во мне» — второе. Мне едва хватает духу не рассмеяться вслух. Что за бред?

«Я сделала кое-что ужасное» — третье, последнее. А вот это уже интересно.

Аборт — первое, что пришло мне в голову. Её насилуют, в итоге она избавляется от нежелательной беременности, и теперь боится знакомиться с другими парнями. А те два амбала были её бывшими парнями. Или, хуже, она убивает человека и закапывает его рядом с собственным домом, залив труп бетоном и присыпав землёй. А может, её изнасиловали, и она убила того, кто это сделал. Боже. Проведя последующие десять минут в раздумьях, я забываю ответить Сэм и получаю следующее сообщение.

«Впустишь?»

Рука, державшая телефон, заметно дёргается. Я выкидываю давно потушенную сигарету (я просидел с ней пять минут и даже не заметил), и направляюсь к двери. Босые ноги шаркают по паркету. Белая футболка выглядит так, словно я в ней спал, и пришёл сюда в таком виде, потому что… реально спал в ней. Я даже забыл, что я в той же одежде, что и был вчера. Звонок Ната в час дня действительно меня ошарашил, вернее, слова, сказанные им в тот момент.

— Почему ты игнорируешь мои сообщения?! — кричит она с порога. Волосы растрёпаны. Пальто нараспашку. Щёки красные. Глаза блестят от слёз. Она безупречна. Столько огня в её глазах, и одновременно — боли, ненависти, обиды. На кого она так злится? Неужели, на меня? И зачем так кричать? Ребёнок же спит. Я поспешно выставляю руки вперёд, а затем указываю на второй этаж. Сэм округляет губы в немом «а-а-а» и всё понимает.

Она всё-таки пришла. Хотя я не дал ответ на её вопрос «ты хочешь, чтобы я вернулась».

— Откуда у тебя мой номер? — наконец додумываюсь спросить я, затаскивая её внутрь, тихо закрыв дверь.

— Рэджи, — просто отвечает она, разуваясь и снимая вещи. — Взяла его телефон и переписала, пока он курил.

Рэдж выпустил из своих рук телефон? Может, он заболел? Может, лишился конечностей? Или наконец-то избавился от привычки мазать свой телефон супер клеем? Он ведь реально не выпускает его из рук. Никогда.