Эффект Доплера (СИ)

— Все знают, что такое эффект Доплера? — спрашивает Натаниэль напоследок. Рэджи удивлённо смотрит, отрицательно мотая головой, а я закатываю глаза. Нам предстоит выполнить очень кропотливую и сложную операцию, предварительно всё продумав.

И при чём здесь эффект Доплера?

Если Нат промолчал, значит, он действительно задумал что-то зверски-умное. Слишком умное для нас с Рэджи, но, надеюсь, слишком зверское для мистера Санчеза.

Рэджи поправляет свои очки и добавляет:

— Мой отец — художник. Как думаете, мы можем придумать что-то зверски-смешное с этим?

Натаниэль как-то странно начинает смеяться. Никогда не слышал от него таких ужасающих звуков. После резкого «му-ха-ха» смеха нашего Умника, все трое закатываются звонким смехом. Ночь обещает быть весёлой (не для отца Рэджи).

========== Глава 20 ==========

С учётом всех ньюансов, мы продумали план по уничтожению отца Рэджи за каких-то два часа. Нат всё записывал в тетради (да, он завел специально отведённую ради такого случая тетрадь).

— Мама должна прийти с работы пораньше, — Рыжий многозначительно шевелит бровями, убрав телефон в задний карман. Видимо, мать написала ему буквально только что.

— И вместо привычного хропящего тела в свой кровати… — начинаю я.

— …она найдёт двух мужиков, спящих в обнимку, — заканчивает Натаниэль.

— Правильно! — хлопает в ладоши Рэджи.

Мы продумали абсолютно всё.

Абсолютно.

Даже то, что сегодня как раз кстати придёт дядя Рэджи — по совместительству родной брат его отца. Отмечают какое-то супер важное событие их жизни. На самом деле, это часть плана.

Даже то, что старший брат Рэджи уезжает вечером к своей девушке (почти жене) с ночёвкой по случаю помолвки. Тоже часть плана.

— Операция начинается в семь, — говорит Рыжий.

— Может, в восемь? В это время уже окончательно стемнеет, — предлагает Нат. По взгляду всем ясно, что он немного трусит. Боится попасться. Отец Рэджи очень влиятельный человек с большими связями. Понятия не имею, что он сделает, если узнает, что мы приложили руку, чтобы опозорить всю его семью. А ведь это рано или поздно всё равно всплывёт.

— Кое-кто подсыпал снотворное в любимое виски своего отца. Они с дядей часто выпивают, когда тот приходит погостить, — упоминает Рэдж, — так что, неважно, во сколько мы придём. Они, скорее всего, будут в отключке.

— Почему ты так уверен, что они выпьют именно вот этот твой виски? — спрашиваю я.

— Мой брат поставил его на самое видное место, — парень поправляет свою чёрную толстовку поверх белой майки, и демонстративно бьёт себя в кулак. — К тому же, как я сказал, это его любимое пойло.

Его брат в курсе? Отлично. Надеюсь, это не станет помехой.

— Ох, хоть бы получилось, — шепчет Нат. — Погоди-ка, а когда ты успел написать своему брату?

— Что получилось?

Мы все резко дёргаемся от голоса Ариэль где-то сзади. Малышка сонно потирает глаза кулачками. Джуди весело подметает пол своим хвостом, стоя рядом с Ари.

— Милая, скоро ты всё узнаешь, — Рэджи подходит к ребёнку и гладит его по голове. Нат улыбается, мило сложив пальцы к подбородку.

На часах полшестого вечера. У нас ещё уйма времени.

— Ёлка! Ёлка! — орёт Ари, вдруг резко приободрившись. — Пока вы здесь! Все трое!

Вот и занятие на полтора часа. Мы не украсили дом и это… дерево, а ведь скоро Рождество! К тому же День благодарения мы неблагодарным образом просрали, когда я спасал задницу Сэм в доме её матери. Или это было ещё до этого… не помню точно. Кажется, это было восьмого ноября. Где же я был двадцать второго? Хотя, сейчас уже неважно.

Моя семья никогда не праздновала День благодарения. Огромная индейка, стоящая прямо посреди стола, и люди, собирающиеся по кругу, словно сектанты, которые говорят: «прошу прощения за мои грехи». Ну или как-то так. Я не знаю, как это должно происходить, потому что отец терпеть не мог этот день. Слышал об этом празднике лишь от матери, и то, шёпотом. Ведь, как говорил отец: «мне не за что просить прощение». Ну, вы понимаете, да?

— Рэдж, не знаешь, где можно купить ёлку? — в быстром темпе спрашиваю я.

— В паре кварталов отсюда продают отличные…

— Отлично, — перебиваю его я своей тавтологией. — Поедешь со мной.