Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость

Итак, в коммерческие игры чаще играли пожилые, опытные и состоятельные дворяне и представители высшей аристократии. «Приятная» партия была способом показать свой статус, умение играть, а также способность легко и быстро расплатиться по долгам. Вместе с тем они показывали, что у них было достаточно денег – а значит, и времени, – чтобы оттачивать свое мастерство.

Умение играть в коммерческие игры было признаком истинной аристократичности: чтобы стать хорошим игроком, нужно было родиться в благородной семье и получить достойное воспитание. Кроме того, именно в коммерческих играх ставки были наиболее высоки – и, значит, у участников была идеальная возможность продемонстрировать уверенность и спокойствие в самой непростой обстановке. Итак, коммерческие игры ассоциировались с прирожденным благородством. Те, кто играл в азартные игры, могли в лучшем случае продемонстрировать благородные качества и тем самым повысить свое социальное положение. И, поскольку в царской России коммерческие игры не были под запретом, партия в вист или рокамболь не считалась мятежом против правительства.

В отличие от коммерческих игр, азартные игры (например, рулетка или кости) основаны исключительно на удаче и не требуют предварительной практики. Чаще всего в них играли молодые мужчины, в особенности военные. Поскольку такая игра не требовала ни умения, ни опыта, она никак не отражалась на чести и респектабельности. Законы Российской империи запрещали некоторые азартные игры низшего класса – например, рулетку. Поэтому многие игроки, включая Достоевского, играли за границей.

Почему играли представители других классов, в том числе Достоевский

Поскольку в России XIX века играли почти все – во всяком случае, почти все мужчины, – существовало множество противоречивых представлений о том, кто такой «типичный игрок». Разумеется, не каждый игрок был «благородным» или «уважаемым» человеком, равно как не каждый «благородный» или «уважаемый» человек был игроком. Игрока, который делал большие ставки и не беспокоился, что проиграет, могли счесть аристократом – или дураком. Хелфант отмечает, что бедных игроков вроде Достоевского считали неразумными и расточительными – ведь они проигрывали деньги, заработанные собственным трудом [Helfant 2002]. Если для аристократа игра была способом подчеркнуть свое богатство и знатность, то для таких людей, как Достоевский, эта возможность была закрыта: игра не позволяла им даже улучшить социальное положение.

Вряд ли кто-то мог принять Достоевского в казино за беспечного аристократа. У него были большие долги, и он взял на себя ответственность не только за свою семью, но и за семью покойного брата. Он играл, чтобы получить необходимые деньги. После крупных проигрышей ему, скорее всего, не удавалось сохранить уверенность и спокойствие, – да его это и не интересовало. Каждый проигрыш угрожал ему огромными финансовыми проблемами. И все же он как будто не мог остановиться.

Поскольку Достоевский играл ради выигрыша, он попытался составить специальную «систему». Наблюдая за другими игроками, он убедил себя, что разгадал тайну рулетки. В сентябре 1863 года Достоевский пишет В. Д. Констант:

Их там понтирует несколько сот человек, и, честное слово, кроме двух, не нашел умеющих играть. <…> Играла там одна француженка и один английский лорд; вот эти так умели играть и не проигрались, а напротив, чуть банк не затрещал. <…> Секрет-то я действительно знаю; он ужасно глуп и прост и состоит в том, чтоб удерживаться поминутно, несмотря ни на какие фазисы игры, и не горячиться. <…> Но дело не в том, а в том, что, постигнув секрет, умеет ли и в состоянии ли человек им воспользоваться? [Достоевский 1972–1990, 28,11:40].

Достоевский искренне верил, что сможет вести себя рационально, если не будет эмоционально реагировать на события игры. Тогда ему бы удалось вести себя расчетливо и спокойно – а это, с его точки зрения, и был ключ к выигрышу в рулетку [Carter 2006].

Возможно, контроль эмоций действительно помог бы ему меньше проигрывать – если бы он научился уходить из казино с выигранными деньгами, как только полоса везения подходила к концу. В таком случае ему бы удалось снизить риск, связанный с азартными играми. И если бы он смог снизить риск, следуя правилам собственной «системы», игра превратилась бы в способ зарабатывания денег. Но, как ни странно, Достоевский любил рисковать. В романе «Игрок» он пишет: