Эффект Эха

Во время охмурения Григория, аспиранта с Ленинского проспекта, «с очень приличными квадратными метрами», Марина превратилась в пай-девочку: белый верх, темный низ, даже носила очки с маленькими диоптриями, чем напоминала одну кино героиню. Но мама Григория, «старая ведьма», ее быстро раскусила.

Во время романа с Деном, разбитным диджеем из клуба – щеголяла в рваных джинсах и маечках от Джуси Кутюр, а стоило появиться Сергею Ивановичу, женатому доценту из Финансовой академии, снова примерила маску скромности, серый костюмчик и шпильки. В «сером» удобнее писать анонимки, если что.

У Марины была пластилиновая внешность и фигурка, из нее можно было слепить все, что угодно.

Только до сих пор все ее цирковые номера заканчивались фиаско, руку и сердце никто Марине не предложил.

Сейчас она находилась в активном поиске и «театр одного актера» отдыхал от гастролей.

Только сколько бы Маринка не язвила, она отчаянно завидовала Ольге.

Почему?

Та родилась на всем готовом, в холодном платцкарте в Москву не ездила, зубы не точила, когти не отращивала, ни под кого не ложилась и справки о ложной беременности не покупала.

Всю жизнь Олечка Миро «валяла дурака» и надеялась на удачу. А когда поняла, что ее поезд уходит, не стучалась в окошко кассы, знала – скоро объявят дополнительный состав. Москвичи в основной своей массе – пофигисты, они ждут второго поезда.

Только Марина права в одном – личная жизнь Оли оставляла желать лучшего. В авиационном вузе, где соотношение полов в пользу слабого, Миро не забивала голову замужеством. Вокруг одни женихи, подмигивают, улыбаются, места в аудитории занимают, под копирку лекции пишут. Над матримониальной проблемой работали мудрые Олины сокурсницы. А ей было плевать!

Четверть века за плечами, красива, умна, жилплощадью обеспечена, судьба не обидит, Олечка не унывала.

Не прошло и пяти лет, как стало тревожно, Оле вот-вот исполнится тридцать, и она уже во второй обойме. Каждый второй мужчина прибран к рукам, накормлен и выутюжен, на свободе бегают лишь эгоисты и мамины сыночки.

В то время Оля начала каталогизировать индивидуумов.

Пока позволяла память телефона, заполняла контакты всеми желающими. Потом начиналось краткое тестирование, вопросы о хобби. «Геймеры» исчезали из Олиной жизни сразу. Стоило новому знакомому попасть в отряд «собирателей», неважно чего, пивных кружек, спичечных коробков, оловянных солдатиков или денежных знаков, его имя так же вычеркивалось из списка.

Чуть дольше там держались «экстрималы». Например, сисадмин Глеб, увлеченный пешими походами и подледной рыбалкой жил в памяти ее телефона около года. Оля пыталась засыпать под комариную симфонию в его палатке, расчесав в кровь лицо и руки. Но, отравившись однажды тушенкой, под предлогом потери телефона, избавилась от романтика.

Неоцененные гении, неудавшиеся изобретатели, неприкаянные странники, список их бесконечен.

Первый день знакомства заканчивался на бравурной ноте, второй начинался с минорного ноктюрна.

Долгожителями оказались любители фауны. В результате селекции – «зеленые» находились на вершине ее «пирамиды». Если люди любят животных, они не могут не любить людей. Вот такой спорный вывод был сделан.

Перешагнув третий десяток и ощутив себя в зоне отчуждения, Оля серьезно задумалась.

Может не права мама, вбившая ей в голову идеи – «выходи замуж только по любви» и « берегись женатых»?

По любви выйти – это здорово, это просто замечательно, но любовь не навсегда, говорят, любовь только три года радует, а потом только мстит.

Родители у Оли были прогрессивные. Дочь пошла в институт, они сразу разменяли трехкомнатную квартиру в центре Москвы (поистине героический поступок) на две в спальных районах и предоставили дочь самой себе.

Родители ратовали за самостоятельность, так ценимую молодежью, но не учли, их девочка, выросшая в тепличных условиях, не повзрослеет. Готовить Оля не умела, от силы чай или кофе утром сварить или яйцо всмятку, питалась на бегу, по выходным столовалась у мамы.

Правда, скоро в жизни Оли появился друг детства, Никита, по какой-то счастливой случайности получивший в наследство квартиру в соседнем доме на Войковской.

«Моя бабуля – просто чудо! Прикинь! Переписала на меня однушку, а сама переехала к родителям»

Когда-то Никита и Оля росли в одном дворе на Кутузовском проспекте. Менялись формочками и совочками в песочнице, иногда дрались, но понарошку, вместе играли в прятки, прыгали в «классики». Никитос водился только с девочками.

Не нравились ему мальчишечьи забавы: носиться по дворам с разбитыми коленками. Он любил «дочки-матери» и «испорченный телефон».