Эффект Эха

Ее моющий комбайн еще некоторое время качался туманной горкой, но и он вскоре исчез.

– Кто она такая? – удивлённо спросила Оля.

– Тсс! – Хлюпик испугано цыкнул, – услышит! Это главный Хранитель Боткинской больницы, матушка Серафима. Приставлена к служению почти со времени основания клиники, начинала с метром Готье и до сих пор на службе. Она – Всевидящее Око и Всеслышащее Ухо. На вид очень располагающая к себе старушка, а характер имеет железный. Если бы она догадалась о нашем с братом розыгрыше, плакала переэкзаменовка и повышение. Матушка Серафима права, действительно пора прибрать за собой.

Вскочив со скамейки, Человек Паук скинул бейсболку с вихрастой огненно рыжей головы и отвесил поклон.

– Ну, вот и все, господа хорошие. Гастроль заезжей клоунской труппы объявляю закрытой. Аплодисментов не надо! Цветы, если есть, отнесите в гримерку.

Паренек вновь нахлобучил кепку на глаза, пряча легкомысленные солнечные кудри. Потом похлопал по карманам толстовки, вытащил упаковку бумажных носовых платков и протянул Оле.

– Держи, скоро пригодятся!

Неловко расшаркался, запутавшись в безразмерных джинсах, захлопал в костлявые ладошки, обращаясь к брату.

– Маэстро, ваш выход!

Казалось, Красавчик только того и ждал.

Из сошедшего с подиума модника он мгновенно перевоплотился в дирижера.

Кожанку и джинсы сменил черный фрак и бабочка. Ангел взметнул к небу дирижерскую палочку, покрутил ею, повертел, отделяя грозовые облака от перистых, собрал вместе набухшие дождем, тяжёлые тучи, притянул к земле и вместо заковыристого заклинания произнес единственное короткое слово:

– Занавес!

В следующий миг разверзлись небеса, словно кто-то наверху распахнул люк, и мегатонны скопившейся воды вылились на землю. Больничный парк накрыл поистине библейский потоп, он смыл все в точности или с огрехами созданные декорации, весь огромный, выстроенный по памяти мегаполис.

Бесследно исчезло кафе «Север» на улице Горького. Да и сама улица сменила вывески. Одна за другой, словно доминошные кости попадали старые раскидистые липы и появились новые, хиленькие, в кадках. Милиционер скинул опостылевший тулуп и валенки, толстая контролерша спрятала свисток, похудела, помолодела и уселась за пульт слежения. Любезный Ираклий Самуилович вернулся в цирк конферансье, а на месте уютного уголка «У Наташи» заскучал СОБЕС.

В придуманном мире стихия безжалостно загасила свет. Точнее восторженный дирижер, размахивающий руками, опустил рубильник, солнечная лампочка в последний раз ярко вспыхнула, щелкнула и перегорела. А бурлящий дождевой поток унес в небытие воспоминание о пережитом.

До слуха засыпающей Ольги донесся восторженный вопль Красавчика.

– Именно об этом я и мечтал с самого начала рискованной авантюры! Ниагарский водопад мне в руки! А ты, Олечка, иди и исправляй свою ошибку!

Она хотела спросить – какую именно ошибку, но не успела.

(Не) герой ее романа

Оля открыла глаза, несколько мгновений смотрела на сидение перед собой, ничего не понимая. Подняла голову на световой сигнал «Пристегните ремни». Вслушалась в равномерно работающие двигатели за бортом.

Вот это сон…

Повернула голову. Сидящий у иллюминатора подросток в красной кепке беспробудно спал. Наушники выпали и покоились на острых коленках, в их маленьких мембранах по-прежнему стучал реп.

Антон тронул ее за руку.

– Выспалась?

Оля встрепенулась и в недоумении встретила его теплый любящий взгляд. Обласкав глазами, Антон осторожно коснулся пальцами Олиной груди, скользнул вниз, к животу, трепетно погладил его.

Следуя взглядом за его рукой, Оля разглядывала свое заметно поправившееся тело.

Тронула живот. Потом вспомнила все и засмеялась.

– Тоша, мне привиделся чудный сон! Интересный и немного страшный. Про конец света. Кого там только не было.

– Тихо, солнышко, не волнуйся. Плохие сны надо рассказывать на ушко, чтобы они не сбылись.

Оля склонила голову на плечо мужа и улыбнулась.

– Позже расскажу, обещаю. Слишком длинный и запутанный. Надо самой разобраться: что к чему.

Значит, ей все приснилось. От А до Я!

Ангелы – дирижеры, больница, сошедшая с ума учительница, авиакатастрофа.

А на самом деле было случайное знакомство с Антоном в самолете, скромная свадьба в подмосковном пансионате, узкий круг гостей. Пашка с Китом перебили тогда весь ресторанный реквизит. Пьяный союз травматолога и художника непредсказуем и опасен.

Спустя полгода Антон выпросил отпуск. Они опоздали с медовым месяцем, собрались в путешествие, когда на тесте уже появились две полоски.

Сейчас возвращались из маленького курортного городка на испанском побережье. Накупались в теплом море, взлелеяли в мечтах будущего ребенка. Антону уже завтра на работу, ей на профилактический осмотр в перинатальный центр. Все идет по плану.

В феврале должен родиться их сын.

– Чему ты улыбаешься, милая? – наклонился к ней загорелый, безумно красивый муж.

– Я счастлива, что ты есть. Поцелуй меня, пожалуйста.

В следующий миг теплые нежные губы Антона заставили трепетно забиться сердце. Он снова погладил ее живот.

– Все будет хорошо.