Эффект Фостера (СИ)

– Для того чтобы тебя зажечь мне никогда не нужна была зажигалка, – прошептал я ей на ухо, а затем раскрыл коробку перед ней. Я поставил свечу и зажег ее. Барбара любопытно оглядывала мини-торт.

– Почему здесь написано с днем рождения? – спросила она так, будто сама не понимала.

Я усмехнулся и потерся подбородком о ее плечо.

– Барбара, я будто нахожусь в центре реабилитации после инсульта. Хватит, прошу. У тебя сегодня день рождения.

– Правда? Ты уверен? Потому что я совсем не уверена в этом, – ее голос из колкого превратился в грустный. – Все забыли. Мейсон, хоть мы и не вместе больше, забыл. Отэм вспомнила, а Челси нет, но самое главное отец забыл. Он каждый год празднует день основания компании и день слияния компаний Эванс и Фостер, а о дне рождения дочери забыл. Я промолчала, когда он не упомянул о моем дне рождения раньше, думала, он готовит сюрприз и ждала, но, как видишь, зря ждала.

Она гневно задула свечу, взяла пластиковую вилку из коробки и принялась есть торт.

– Угощайся, – сказала она, передавая мне свою вилку, ведь я не позаботился о том, чтобы взять вторую. Вместе мы прикончили торт за пять минут. Наблюдать за тем, как она слизывает языком крем со своих губ, было настоящей пыткой. Но теперь я всегда буду покупать ей всякие кремовые штуки, чтобы понаблюдать за представлением, поднимающим мой член.

Дьявол.

– Как ты вообще нашел меня? – спросила она, откладывая в сторону пустую коробку.

– Разве это не то место, где ты всегда любила прятаться, когда тебе было грустно?

На губах Барбары появилась маленькая, но искренняя улыбка.

– А ты всегда находил меня. Скажи мне кто пять лет назад, что я буду сидеть в деннике на коленях Джефри Фостера, а он будет обнимать меня без желания задушить, я бы не поверила. Я ведь думала, ты ненавидишь меня.

При одном взгляде на нее, жар наполнил мою грудь, и я всерьез опасался, что ребра в моей грудной клетке превратятся в пепел. Я действительно считал это ненавистью раньше, но разве ненависть может порождать желание целовать ее до потери сознания и прижимать к себе так сильно, что у нее захрустят кости?

Думаю было бы гораздо проще, если бы я ненавидел ее. Мое положение значительно усложняется из-за этих чувств к ней, но я не жалел.

Я запустил руку в карман джинсов и достал одну вещь. Она часто была на моей шее, я снимал ее только тогда, когда была угроза потерять ее.

Благодаря ей мама полюбила лошадей, вдруг она поможет тебе полюбить меня.

Барбара опустила взгляд на мою руку. Я медленно разжал ладонь, показывая ей ее подарок. Серебристая подвеска в виде лошади на тонкой цепочке за все эти годы совсем не изменилась. Чистый металл все так же блестел и отражал свет, ни одной царапины, ни одной вмятины, для меня было важно беречь вещицу, которую подарила мне десятилетняя расстроенная девочка, сбежавшая с похорон своей мамы.

Барбара сразу узнала ее, она долго смотрела на вещицу в моей руке, голубые глаза стали медленно наполняться слезами. Ее пальцы невесомо погладили металл, я соединил наши руки, зажимая маленькую подвеску между нашими ладонями.

– Ты не выкинул ее по дороге с конюшни, – тихо сказала она. По ее щеке скатилась маленькая слезинка.

– Не выкинул.

– Почему?

– Потому что я никогда не чувствовал ненависти к тебе, Барбара. Мы шли к этому столько лет, и если ты думаешь, что теперь я так просто откажусь от тебя, чтобы сохранить спокойствие Мейсона или твоего отца или любого другого близкого нам человека, то ты ошибаешься. Они могут ненавидеть меня, проклинать, но я не откажусь от тебя, пока ты сама этого не захочешь. Пока ты не решишь двигаться дальше без меня. Но даже тогда я не могу гарантировать, что оставлю попытки завоевать твое сердце…

Она не дала мне договорить, закрыла мой рот своими губами, целуя яростно и чувственно, руками сжимая мои волосы и тесно прижимаясь ко мне. Барбара поменяла положение и теперь ее ноги находились по обе стороны от меня. Эти безумные чувства поглощали меня полностью. Ее юркий язык сводил меня с ума, она тяжело дышала, и я ловил каждый ее вдох, терлась об меня сводом своих бедер как тогда в машине, заставляя меня твердеть под ней. Это было совершенно неправильно думать в такой сентиментальный для нас момент о сексе, но я ничего не мог поделать с реакцией моего организма на нее. Она завладела моим телом, моим сердцем и как истинный кукловод подчинила его себе.

– Хочешь, чтобы я вернул его тебе? – спросил я, когда мы встали с сена.

Пухлые губы растянулись в кокетливой улыбке. И я вдруг понял, что слишком давно не целовал их, уже примерно минуту или две, но эти мгновения казались мне вечностью.

– Только если он провалил свою задачу, – ответила Барбара. Она говорила о том, что мне стоит вернуть его, если нет никакой любви, если он не справился со своим предназначением, которое возложила на него маленькая девочка в траурном платье и с заплаканным лицом много лет назад.