Эффект Лазаря

— Гордыня, вот что мной двигало, — произнес Тедж. — Я хотел написать историю Гэллоу, историю в процессе ее творения, политический фермент — влиятельное движение среди морян. И одному из их лидеров я понравился. Он знал, что я буду вкалывать. Он знал, как я буду благодарен…

— А что, если Гэллоу и его команда мертвы? — поинтересовался Твисп. — Ты разбил их субмарину, и остался единственным, кто может поведать, что случилось с Гуэмесом.

— Да говорю же тебе, я устроил так, чтобы они могли спастись!

Твисп подавил угрюмую усмешку. Гнев его начинал прорываться на поверхность.

Тедж разглядывал лицо Твиспа в сером утреннем свете. Рыбак был смуглым, как и многие островитяне, работающие на открытом воздухе. Ветер плеснул спутанные коричневые волосы Твиспа ему на глаза. Прядь волос зацепилась за двухдневную щетину, осенившую его щеки. Все в поведении этого человека — спокойные движения его глаз, линия его рта — говорили Теджу о силе и решимости. Тедж был уверен, что ни одно зеркало не отразит его глаза такими же ясными — теперь, после Гуэмесской бойни. В этой бойне Тедж встретил и свою смерть.

«Как может кто бы то ни было поверить, что я не знал, что должно произойти, пока оно не произошло? Как я сам могу в это поверить?»

— Лихо же они меня провели, — вздохнул Тедж. — Но я сам был к этому готов! Еще как готов провести самого себя.

— Многие знают, каково это, когда тебя провели, — согласился Твисп. Голос его, лишенный эмоций, звучал ровно. Этот голос позволял Теджу продолжать.

— Мне теперь в жизни не уснуть, — пробормотал Тедж.

Твисп окинул взглядом расстилающееся вокруг них море. Ему не понравилась нотка жалости к самому себе, прозвучавшая в голосе Теджа.

— А как насчет жертв с Гуэмеса? — ровным голосом спросил он. — Как насчет их снов?

Посветлело, и Тедж во все глаза смотрел на Твиспа. Хороший человек, который пытается спасти своему напарнику жизнь. Тедж закрыл глаза, но призраки Гуэмеса горели под веками.

Глаза его распахнулись.

Твисп внимательно вглядывался во что-то по правому борту.

— И где эта база, которую мы должны были увидеть с рассветом?

— Скоро покажется.

Тедж уставился в низкое небо перед ними. А когда база покажется… тогда что? Вопрос, будто путы, сдавил ему грудь. Поверят ли моряне? А даже если и поверят — будут ли они на основании этой веры действовать в защиту островитян?

Никогда не доверяй любви великого человека.

Островитянская пословица.

Киль глядел с наблюдательной платформы вниз, на кошмарную сцену регулируемого ада — спасательные шлюпки побывали к маленькой причальной площадке, проходили через шлюзовые, отделявшие дальнюю стену от расстилающейся внизу площади. Это не кошмарный сон, напомнил себе Киль. Спасательные команды сновали между человеческих тел, загромождавших палубу. Команды травматологов проводили срочные операции прямо на месте, в то время как других пострадавших увозили или уносили на носилках. Мертвые — Киль и вообразить никогда не мог столько смертей — были сложены возле левой стены, словно мясо. Через длинный овальный иллюминатор видно было, как прибывающие спасательные шлюпки занимают очередь за носилками. Травматологи и там старались, не покладая рук.

За спиной у Киля Бретт страшно вскрикнул, когда обломки чьей-то нижней челюсти вывалились на палубу из мешка, который несли, чтобы поставить возле стены рядом с другими такими же мешками. Стоящая рядом с Бреттом Скади сотрясалась тихими рыданиями.

Киль оцепенел. Он начинал понимать, зачем Карин послала Скади за ним и за Бреттом. Алэ не понимала всех размеров трагедии. А осознав, захотела заручиться свидетельством островитян, что моряне делают для пострадавших все возможное.

«Она переваливает грязную работу на мертвых», подумал он.

Киль различил рыжие волосы Алэ среди медиков, трудившихся над немногими живыми. Судя по нагромождениям умерших, случайность никому не предоставляла лишних поблажек. Выжило крохотное меньшинство.

Рядом шелохнулась Скади, не отрывая взгляда от нижней палубы.

— Как их много, — шепнула она.

— Как это произошло? — требовательно спросил Бретт, стоявший по левую руку от Киля.

Киль кивнул. Да, это вопрос вопросов. Он не хотел сыпать голословными обвинениями, он хотел быть уверен.

— Как их много, — повторила Скади, на сей раз погромче.

— По последней переписи на Гуэмесе проживало примерно десять тысяч душ, — произнес Киль. Едва сорвавшись с уст, собственные слова поразили его. Душ . Учение Корабля в минуты потрясения подымалось из глубин.

Киль знал, что ему нужно увериться, использовать даваемую его положением власть, чтобы требовать ответов. Это его долг — если не перед другими, так перед собой. И первым делом как только он вернется, КП так и вцепится в него. У Роксэк все еще была родня на Гуэмесе, в этом Киль был уверен. Она будет в гневе, в жутком гневе… и она — это сила, с которой нельзя не считаться.

«Если я вернусь.»

От зрелища, открывшегося на нижней палубе, Киля мутило. Он заметил, как Скади утирает слезы. Глаза у нее были красные, распухшие. Да, она побывала внизу, в гуще этого ада, оказывая помощь в наихудшие минуты.