Эффект матового стекла. Книга о вирусе, изменившем современность, о храбрости медработников, и о вызовах, с которыми столкнулся мир

Великий хирург и не менее великий организатор здравоохранения Николай Пирогов любил повторять, что эпидемии побеждают организацией. Вторенко – хирург, Лысенко – реаниматолог. По мнению Лысенко, именно эти медицинские специальности хорошо учат решать организационные задачи: «Реаниматологи, как и хирурги, всю жизнь учатся принимать правильные решения на основании не очень большого количества данных. И неважно, о чем идет речь: о кровле, асфальте или лечебном процессе».

У должности Николая Осадчего сложное название: заместитель главного врача по медицинской части для работы по гражданской обороне и мобилизационной работе. Военный врач, он всю жизнь занимается чрезвычайными ситуациями: служил на флоте, участвовал в поднятии подводной лодки «Курск». «Честно говоря, в марте 2020 года я просто почувствовал себя в своей стихии. Как обычно, самое сложное – первые дни, когда важно правильно организовать работу, поддерживать и подбадривать людей, жестко следить за выполнением правил безопасности. Ведь все инструкции и правила для чрезвычайных ситуаций написаны кровью», – поделился он. «Изменение рутинных, хорошо отлаженных процессов никогда не проходит легко. С этим согласится любой руководитель. Самым сложным стал, конечно, первый этап», – говорит Лысенко.

Семь из девяти специализированных реанимаций больницы (каждая предназначена для пациентов разного профиля) стали ковидными. «Чистыми» остались две – для беременных и новорожденных.

Специфика заболевания потребовала менять как организацию реанимационной помощи, так и сами подходы.

«Ухудшение может наступить быстро – каждое линейное отделение было постоянно на связи с реанимационной бригадой», – рассказывает Лысенко.

«Вирус значительно изменил каноны анестезиологии и реаниматологии. Годами наработанные методики, которые были высокорезультативны, перестали быть таковыми», – рассказывает Сергей Царенко, заместитель главного врача по анестезиологии и реаниматологии ГКБ № 52. «Думаю, нас ждет пересмотр многих парадигм», – говорит Георгий Арболишвили, руководитель ОРИТ (отделения реанимации и интенсивной терапии) № 3, врачи которого вытаскивали людей даже тогда, когда уже никто не верил в успех. Стало понятно, что аппараты ИВЛ, которые активно использовали коллеги на Западе, следует применять только в крайних случаях. Задачей реаниматологов стало удержать больных на стадии «до ИВЛ», для этого и использовались реанимационные и терапевтические методы и прон-позиция, когда человек должен дышать, лежа на животе.

Показатели летальности в ОРИТ «по определению» высокие, а сейчас они выше из-за антибиотикорезистентности – устойчивости современного человека к антибиотикам. Тем не менее показатели летальности в 52-й были почти вдвое меньше, чем у зарубежных коллег.

Царенко постоянно говорит о проблеме антибиотикорезистентности, призывая врачей не назначать бездумно антибиотики. Он начнет публиковать посты в Facebook[1], чего раньше не делал, и эти посты c обобщением опыта и рекомендациями начнут молниеносно распространяться по Сети. «Если наш опыт поможет спасти хоть одну жизнь, я готов это делать», – говорил Сергей Царенко.

Не по инструкции

«Делали все, что должны, что сработало бы с гриппом, но не получалось», – вспоминала Марьяна Лысенко. Больные шли непрерывным потоком, а медики плакали от бессилия. До пандемии в больнице начали развивать медицинский туризм и создали международный отдел. Его сотрудники получили новую задачу: они нон-стопом переводили всю потенциально полезную информацию от зарубежных коллег, столкнувшихся с заболеванием раньше. Но, как это часто бывает, самым ценным оказался собственный опыт.

«Междисциплинарный подход, необходимый для лечения сложных, коморбидных пациентов, которыми мы занимаемся, опыт наших центров ревматологии, аллергологии-иммунологии, гематологии, нефрологии, не говоря уже о реанимационной службе с центром ЭКМО и трансфузиологах, оказался очень полезен для понимания тех специфических поражений, которые характерны для инфекции», – рассказывает Лысенко. «Попробовали применять биологические препараты, которые использовали для лечения системных ревматологических заболеваний офф-лейбл (не по инструкции). Они сработали, подавляя цитокиновый шторм. Это был прорыв», – делится ревматолог Алена Загребнева, заведующая ревматологическим отделением ГКБ № 52.

Полезными оказались знания и опыт гематологов-трансфузиологов: стало понятно, что делать с характерными для инфекции поражениями микрососудистого русла, со специфической реакцией системы крови.