Эффект матового стекла. Книга о вирусе, изменившем современность, о храбрости медработников, и о вызовах, с которыми столкнулся мир

Терапевты, ревматологи и аллергологи, имеющие опыт применения биологических препаратов, эффективных в лечении COVID-19, образовали «мозговой центр», который разрабатывал протоколы лечения и курировал непрофильные отделения – они тоже стали лечить ковид. Как говорят сами врачи, протоколы работают в 80 % случаев, в остальных – «надо думать». Успешно зарекомендовала себя система «старшие по корпусам». Ирина Белоглазова заведует четвертым терапевтическим отделением ГКБ № 52, вирусные пневмонии – ее специальность, а ее отделение стало первым ковидным в больнице. Каждое утро вместе с другими старшими по корпусам она обходила всех пациентов своего корпуса, потом совместно с заведующими обсуждали сложные случаи, корректировали терапию.

«Мозговой центр» работал по ночам. Лысенко сравнивает административный корпус больницы образца весны-2020 с институтским общежитием: диваны, раскладушки; кто-то спит, кто-то ест, кто-то чем-то занимается, кто-то совещается. «Как это кощунственно ни прозвучит, с профессиональной точки зрения это было очень интересное время – редкая возможность для творческого поиска: мы быстро принимали решения, пробовали схемы лечения, методики и тут же получали результаты», – говорит Лысенко.

К терапевтам и реаниматологам ГКБ № 52 начнут обращаться за консультацией коллеги со всей страны. «После бессонной ночи телефон раскалялся уже в шесть утра, а к обеду садилась батарейка», – вспоминает Лысенко. И никому ведь не откажешь. Тогда стали проводить вебинары. Их прослушали не менее 300 тысяч медиков из России и из-за рубежа.

Успешно опробованные в больнице протоколы лечения вошли в клинические рекомендации – сначала московские, потом федеральные.

В клиническом комитете Департамента здравоохранения Москвы по борьбе с COVID-19 – четверо врачей из ГКБ № 52: главный врач Марьяна Лысенко, аллерголог-иммунолог Дарья Фомина, ревматолог Алена Загребнева, трансфузиолог и гемостазиолог Андрей Буланов.

В июне 2020 года команда сотрудников из ГКБ № 52 отправилась в Забайкальский край, в Читу и поселок Борзя, делиться клиническим и организационным опытом. «Там великолепные люди, преданные своей профессии. Они несут традиции и идеологию русских земских врачей. Там к пациентам иногда можно добраться только санитарной авиацией. Но они все время ищут и находят решения. Мозги и желание могут много чего переломить даже в ситуации нехватки ресурсов, – вспоминала Марьяна Лысенко. – Когда Москва уже захлебывалась, врачи в регионах часто даже еще не представляли, что им предстоит. Проблемы же часто кроются в мелочах – мы через это прошли и помогали коллегам».

«Бояться просто нет времени»

В марте 2020 года, когда Зинаида Мутовина, ревматолог и заведующая отделением, переехала в гостиницу, ее сыну исполнилось три месяца. Когда она вернулась домой, ребенку было больше года. В гостиницы (их предоставили городские власти), в общежитие, построенное на территории больницы, перебрались многие сотрудники, чтобы не заразить близких, да и смысла возвращаться домой на пару часов не было. Старшая медсестра отделения аллергологии-иммунологии Ольга Литвинцева живет в Московской области, на дорогу уходит немало времени. «Ворчала. Вечером хотелось отдохнуть, и чтобы дети не мешали. Сейчас живу в комфортабельной гостинице, до больницы – полчаса. Но все бы отдала, чтобы приезжать домой и видеть семью и детей. Меняются ценности», – рассказывает она. «Невозможность обнять близких – это катастрофа», – говорит Марьяна Лысенко.

Елена Соколова, заместитель главного врача по работе с сестринским персоналом, считает, что самым сложным в начале пандемии оказался психологический аспект: «Ковид на нас буквально обрушился. Многие люди испугались, хотя в первую очередь не за себя, но за родных и близких. Потребовалась большая работа, чтобы переломить эти настроения. Вместе с главным врачом ходили по отделениям, разговаривали с сотрудниками. Паники удалось избежать, все настроились на нормальную работу. Пандемия оказалась настоящей проверкой на стойкость, дружбу, взаимовыручку. Многие открылись с совершенно неожиданной стороны, незаметные прежде сотрудники показали себя настоящими бойцами. Кое-кого я переоценивала, но таких – по пальцам пересчитать». «Решение остаться работать в условиях инфекционной больницы – это и профессиональный, и личный выбор. Все лучшие специалисты остались. Ушли единицы и те, с кем, честно говоря, расстаться было не жалко», – вспоминает Белоглазова.

Смена обязанностей, подразделения (это произошло практически у каждого третьего сотрудника), режима работы, структуры управления – дополнительный стресс, усугубляющий ситуацию.

Особенно тяжело пришлось непрофильным специалистам – хирургам и гинекологам, урологам, офтальмологам и другим, – которым пришлось переквалифицироваться в терапевты и инфекционисты.