Эффект Моцарта

Исцеление заключено в нетерпеливом ожидании каждого момента жизни, вне зависимости от того, что он может принести — горе или радость.

Музыка — мое главное целительное средство, оно почти всегда у меня наготове. Вчера после обеда я беседовал со знаменитым исследователем в связи с написанием этой книги в течение трех часов и очень устал. Я сказал: «Извините, не будете ли вы возражать, если мы послушаем музыку?» После этого я поставил новую запись «Мессии» Генделя, которая называется «Праздник души», в исполнении Куинси Джонс и Стиви Уандера. Комната наполнилась радостью. Музыка изменила атмосферу. Когда мы вернулись к интервью, я чувствовал себя отдохнувшим и свежим. Музыка может «катапультировать» мозг, тело и сердце гораздо быстрее и активнее, чем любое дело, которое мне известно.

Обретение цельности

Музыка — Ниш опыт., Наши мыемл.,

■баша муурл^лпь-.

£е*ла &ы не. пр*>Ышё*пи> это,

инструмент в Вяииие ftyrzax. fiyyem мертв.

Чарли Паркер

Исцеление означает не только ощущение присутствия в этом мире, оно означает обретение цельности, гармонии и равновесия. Несмотря на то что холистические системы лечения основаны на этой концепции, она представляется достаточно абстрактной. Каким образом мы можем стать более цельными?

Гораздо легче определить понятие цельности с помощью музыкальных терминов. Для этого мы должны перешагнуть через современную модель человеческого организма, по которой он представляет собой хброшо отлаженный механизм. Можно подумать о себе как об оркестре, который воспринимает и воспроизводит симфонию звуков, химических реакций, электрических разрядов, цветов и образов. Когда мы находимся в здравии, все инструменты оркестра играют в такт. Когда нам не здоровится, это значит, что один из инструментов расстроился. Часть организма выбилась из ритма. Каждый орган может хорошо исполнять свою партию, а общего звучания оркестра нет. Представьте себе, что все инструменты нашего «оркестра» играют максимально громко. Это будет самый кошмарный из концертов. Но есть и другая крайность — абсолютная тишина подразумевает то, что тело не подает признаков жизни.

Приведение организма в равновесие требует внимательного наблюдения за оркестром во всем его многообразии — это учет теперешнего состояния и прошлого опыта, его сильных сторон и возможностей. Подлинная гениальность исцеления заключается в том, чтобы научить свое тело, мозг и сердце открывать и исполнить свою музыку, а не те стандартные мелодии, которые диктуют нам социальные нормы.

Важно понять, что исцеление не всегда является синонимом лечения. Устранение болезни или уменьшение бояи может быть целью, но главная задача исцеления заключается в объединении сознания и подсознания. Этот процесс идет постоянно. Работая Добровольцем в госпитале в Далласе в середине 1980-х годов, я наблюдая пациента, больного СПИДом, который становился все более и более цельной личностью по мере того, как слабело его тело. Та любовь, которую он получал, умиротворение, которое он чувствовал, радость, которая из него лучилась, были необыкновенны. У меня осталось и другое яркое воспоминание конца 1960-х годов, когда я работал в туберкулезной больнице на Гаити. Условия были кошмарные, уровень обслуживания — ниже всяких пределов. В сельской клинике единственным лекарством был аспирин, медсестра подавала воду более чем сотне больных, но именно там я видел, как люди воспроизводят музыку. Одну больную звали Мари Женевьев. Ей оставалось несколько дней до смерти, тем не менее она постоянно что-то напевала про себя. Когда я спросил ее, почему она так делает, она ответила: «Пока я пою, я жива».

В своей книге «Анатомия болезни» Норман Коузинс описывает визит к Пабло Казальсу в Пуэрто-Рико незадолго до девяностолетия Казальса. Великий виолончелист страдал ревматоидным артритом, эмфиземой, кроме этих болячек у него отекали руки и были скрючены пальцы. Но когда Казальс, который с трудом двигался, сел за фортепиано, гость стал свидетелем необычайного превращения: «Я оказался не готов к тому чуду, которое происходило на моих глазах. Пальцы медленно расцепились и потянулись к клавишам, как почки растения тянутся к солнечному свету. Спина выпрямилась. Казалось, он стал дышать свободнее. И вот его пальцы легли на клавиши. Послышались первые звуки “Клавира” Баха, которые он играл с большим чувством и точностью... Он что-то бормотал, пока играл, затем объяснил, что сам Бах с ним разговаривает. Затем Казальс исполнил концерт Брамса. Его пальцы, теперь живые и сильные, летали по клавишам с удивительной легкостью. Казалось, все его тело пронизано музыкой. Эго уже был не тот сгорбленный и малоподвижный старик, а полный сил исполнитель, который полностью избавился от артрита и прочих болячек».

Закончив играть, Казальс встал и пошел завтракать, прямой и гордой походкой без всяких следов недомоганий, которые были столь очевидны еще несколько минут назад.