Эффект Нобеля

– Конечно, мой английский слишком плох, поэтому я скажу проще: если в Калтыге произойдет какая-нибудь диверсия, то в какой-нибудь точке мира умрет один из многочисленных Ротшильдов, Рокфеллеров и так далее.

Натан нацепил пенсне на нос, всмотрелся, словно в первый раз увидел визави.

– Ты себя не переоцениваешь?

– Это правило будет действовать независимо от меня. И после меня. Соответствующие распоряжения даны. А что с людьми делают фантики, которые ты печатаешь, сам знаешь.

Ротшильд поскрёб ногтем по носу.

– Не думал, что наш разговор зайдет так далеко.

– Теперь будешь думать.

– С тобой может случиться все, что угодно, и отнюдь не по нашей вине.

– Разве в этом мире что-то происходит не по вашей вине?

Сильный мира сего заковылял из зала, присутствующие подобострастно следили, камеры почтительно отворачивались.

Лугинин смотрел вслед. «Повёлся или нет? Такой блеф может дорого обойтись, но… Рубикон перейден. Ротшильд – инвестор, ему не привыкать сводить риски к минимуму. Даже гипотетические».

Шваб провозгласил перерыв. Делегаты потянулись в буфет. Изысканные ароматы фондю, раклетта и рести точно указывали направление.

На выходе из зала Михаила Ивановича тормознул шкафообразный охранник с вдавленно-боксерским носом.

– Мистер Лугинин, лорд Сейнсбери хочет с вами познакомиться и приглашает покататься на горных лыжах. Экипировка готова, фуникулер ждет.

– Я не люблю лыжи, тем более горные. Так и передайте лорду. – Миллиардер двинулся дальше.

– Но-о, – придержал «шкаф». У парня явно не хватало инструкций и полномочий для уговоров, – я настоятельно вам рекомендую…

– Обойдусь без ваших рекомендаций.

Олигарх отстранил «шлагбаум» и слился с толпой нуворишей. «Неужели они уберут меня здесь? Как-то недальновидно. Хотя, если они чего-то захотят, ни перед чем не остановятся. Да и времени у них в обрез».

Швейцарский сыр комком застревал в горле. «Дом Периньон» не давал расслабленности. Мысли зудящими мухами роились в голове: «Неужто здесь? Скандал! Это не останется незамеченным. Похоже, я перегнул палку… Что делать?»

Остаток сессии новый русский просидел, подперев рукой щеку, уставившись в пол. Ноги время от времени потрясывались, в наушнике бормотал переводчик, шанелевский «Эгоист» соседа казался смердящим.

Вместе с другими делегатами Лугинин вышел на улицу. Морозец щекотал ноздри, мгла убаюкивала Альпы, у аккуратных домиков желтизной раскочегаривались фонари.

Усатый Константин Петрович и двое помощников отсекли подопечного от толпы. Четыре драповых пальто, без шапок, с выглядывающим галстучным узлом. Миллиардера отличала лишь грузность. Начальник охраны сделал знак водителю.

Михаил Иванович склонил голову вправо, пытаясь заглянуть под днище лимузина. Выпрямился, досадуя на излишнюю мнительность:

– Пройдемся. До отеля рукой подать.

Озабоченный взгляд пробежался по крышам, окнам домов. Ничего подозрительного. «Да и что я могу разглядеть?»

Константин Петрович кивнул шоферу. Авто медленно покатило по улице, группа зашагала по тротуару. Царила тихость, разбавленная английской и французской речью.

– Знаешь, Костя. – Лугинин смотрел под ноги. – Похоже, меня будут убивать…

Верный страж плотнее придвинулся к «объекту», опущенная вниз «виктория» – глаза помощников заскользили по домам, витринам, пешеходам.

– Это исключено, – проговорил главный телохранитель, – здесь беспрецедентные меры безопасности.

– Во сколько оцениваешь?

– Девяносто пять процентов. Максимальный уровень.

– Только убивать будут те, кто эти меры организовал. Значит все девяносто пять против меня.

– Быть такого не может, я лично знаю начальника службы охраны. Порядочный человек.

– Если он пойдет на принцип, получится как с Маркусом Райнхардтом. Помнишь?

– Помню. Покончил с собой, накануне форума.

– И про нынешнего также скажут. И про меня.

– Значит, нужно сваливать. – Константин Петрович мгновенно принимал решения.

– Вот еще! – Михаил Иванович фыркнул. – Вы ж меня защитите?

– Разумеется. Но неизвестно с чем придется столкнуться.

– Не из базуки ж меня будут расстреливать?! Есть надежда – до гостиницы не пришьют. Райнхардт якобы покончил с собой в гостиничном номере.

В смехе миллиардера прозвучали истеричные нотки. Но тут же лицо потемнело и исказилось от гримасы недовольства, брови насупились.

Подбежала женщина в потрепанном пальто:

– Месье, купите колечко!

Охрана моментально оттащила в сторону.

Лугинин крикнул:

– Постойте!

– Не надо, Михаил Иванович. – Константин Петрович закрыл путь. – Русская торговка здесь – уже подозрительно.

– О, вы русские! Какая удача! – залепетала продавщица с французским прононсом. – Купите! «Спаси и сохрани» всегда обережет от несчастий.

Олигарх взял колечко из дешевого серебра, надел на безымянный палец. Село, как влитое.

– Сколько?

– Всего десять евро, месье.

Лугинин раскрыл бумажник, достал купюру в сто.

– О, месье! У меня не будет сдачи.

– И не надо.

Оставшийся путь шли молча. Под ботинками поскрипывал снежок, воздух застыл в ожидании попутного ветра, чуть нахохлились голубые ели.

После проверки спальни охраной, Михаил Иванович устало бросил:

– Ладно, я спать.