Эффект побочки

Мой опыт позволяет спланировать даже очень сложную операцию в считанные часы. Я бы и в этом случае справился с планом быстро, тем более сложностей здесь не было, кроме одной. Был всё же один нюанс, с которым мне не приходилось сталкиваться ранее. Всё то, что я делал раньше было с лихвой обеспечено финансами, на которые Контора не скупилась. То есть в своих стратегических разработках я мог выбирать себе любые инструменты, подкупать любых людей, даже не задумываясь о таком вопросе, откуда взять деньги. Сейчас же этот вопрос стоял передо мной ребром. Он оказался главным и без его решения я не мог двинуться дальше, даже в планировании. Оказалось, что я ни разу не сталкивался с такой проблемой и вообще не способен решить её самостоятельно. И с этой проблемой я пришёл в кабинет к Вождю.

– Ты что-нибудь слышал про экспроприации, товарищ Антон? – спросил он меня, когда я выложил трудность, с которой пришлось столкнуться.

– Экспро…что?

– Экс-про-при-а-ции – прошипел Вождь, расчленяя хитрое слово на слоги. – Такой большой, а элементарных вещей не знаешь, или делаешь вид…– Буравчики глаз, просверлили мою черепушку, после чего Вождь удовлетворительно качнул головой. Я действительно ничего не слышал про эти как их там «экспро…».

– Ладно…для ликбеза у нас нет времени, поэтому прочитаешь всё в Википедии, хотя…там тебя ещё больше запутают.

– Может всё таки объяснишь? – Меня несколько раздражало то, что вместо того, чтобы переходить к делу Вождь снова глумится, устраивая какие-то экзамены школы марксистов.

– В моём понимании, экспроприация, это справедливое перераспределение финансов осуществляемое исключительно в благих целях.

Из этой витиеватой формулировки, мне сразу же стало ясно, о чём идёт речь.

– То есть, иными словами: экспроприация, это грабёж!

Вождь настороженно оглянулся вокруг, но убедившись, что нас не слышат, криво улыбнулся.

– Я так и знал, что ты используешь именно это слово. Ты слишком предсказуем для настоящего чекиста. Мы никогда не используем слова «грабёж», «воровство», «убийство», «теракт» в своей риторике. Они слишком грубые и за этой грубостью часто теряется основной смысл.

– Поэтому лучше заменить их фразой «Справедливое перераспределение» – Я скептически поморщился.

– А что такое справедливость, в твоём понимании? – баритон Вождя стал несколько подмороженным, и я пожалел, что вступил с ним в эту бесполезную дискуссию.

– Справедливо всё то, что честно, что делается на благо людей, что не наносит им вреда, и не причиняет ущерба…

– Ух ты! – Вождь прервал моё объяснение в самом его зародыше. – А ты сам считаешь себя справедливым человеком, товарищ Антон? Ты всегда поступал честно и в интересах людей? Ты никогда не причинял им боль, не убивал, не наносил ущерб?

– Может быть я и не совсем честен и справедлив, но я всегда действовал…считал, что действую в целях справедливости…

– То есть, ты допускаешь, что во имя справедливости можно убивать людей, сжигать их дома, травить колодцы и взрывать мосты?

– Я понимаю, к чему ты клонишь Коба. Но я честный солдат…я просто исполнял приказы своего командования. И ещё я никогда не грабил людей.

– Значит, нам с тобой не по пути, тов…хмм…Антон. – Вождь сделал глубокую затяжку, после чего выпустил бесконечную дымную струю, грозящую погрузить всю палату в непроглядный туман. – С этой минуты можете считать себя отстранённым от операции и исключённым из рядов партии.

– Зачем же так жёстко Иосиф Виссарионович…– робко пробормотал я. – Я же просто хотел…

– В своей последней речи, ты усомнился в справедливости наших намерений, а значит усомнился во мне…

– Я не усомнился….я не сомневаюсь…просто меня настораживает сам метод.

– Он настораживает тебя, потому что ты о нём ничего не знаешь. Это не диверсионный акт, не устранение человека и не подрыв моста. В этом деле ты не профессионал и вместо того, чтобы попросить помощи старших товарищей, ты пытаешься скомпрометировать саму эту работу, хотя эта работа ничуть не грязней той, которой ты занимался до этого.

– Простите, товарищ Сталин…был неправ! – я вытянулся, сидя на кровати и положил руку себе на грудь. – Я верю, в справедливость вашей…м-м-м… нашей миссии и готов выполнять любую работу…

– Вот это правильно – электронная трубка едва не коснулась моего носа дымящимся мундштуком. – Любая работа во имя справедливых целей есть благо…– Вождь сделал паузу, вглядываясь в мои глаза. Видимо там он прочитал ещё один вопрос.