Эффект предвидения

Нет и нет. Очертить мелом тело. Ни к чему не притрагиваться. Положить в красный ящик, увезти за город, где голое поле и нет ориентиров, закопать, завалить венками, придавить тяжелым памятником, а потом рисовать, рисовать мертвый призрак на светлом ковре.

Как тогда. Как когда…

В углу, у балконной двери, послышался вздох. Аня вздрогнула и подняла голову. Штора качнулась.

Сквозняк, просто сквозняк. Но надо отсюда…

Аня вскочила на ноги и, не отрывая взгляда от шторы, попятилась к двери.

Нужно просто уйти отсюда, просто убежать. И все будет хорошо, все будет как надо, все будет… Только вот тень там, за… Силуэт…

Штора отлетела в сторону. Тень, силуэт проявились в… Гость-убийца? Бегун? Он вернулся, вернулся, он не мог не вернуться. В серой куртке и джинсах вернулся, решив, вероятно, что она, Аня, не стоит парадной торжественности выходного костюма.

В серой куртке и джинсах – заурядный дворовый призрак. Только вот пистолет…

Он старуху убил, а теперь…

Лицо, как свет дневной лампы, дрожащий и призрачный, а губы красные и опухшие, как будто он долго и страстно целовался.

Целовался со смертью.

Пистолет прочертил черную дугу в воздухе и замер – готов к исполнению.

Просто бежать, просто бежать.

Шаг. Вот уже и дверь. Просто бежать, просто… Не та дверь, эта стеклянная, а нужна входная.

Грохот страшный. Смерть?

Мимо.

Мимо смерти, мимо проскочили. Потому что успела в коридор выскочить и дверью прикрыться. Ненадежной, стеклянной – но смерть мимо смерти…

Только дыра в стекле. И он в ней виден.

Бежать, просто бежать. Просто… Вытолкнуть криком страх. Крик – спасение, крик…

– Тише, тише. Замолчи!

Рука из дыры протянулась. Рука с пистолетом.

Крик – спасение. Вытолкнуть страх. Криком.

– Да заткнись, идиотка!

Дверь стеклянная с дырой покачнулась – вот и он в коридоре. Снова черная дуга пистолета. Грохот?

Нет. Лицо исказилось злостью, лицо исказилось страхом.

Патроны кончились? Я понял, Сара, патронов у них тоже нет. Петька, Петька, патроны кончились. Каждый патрон на вес золота. Будь у нас лишний патрон. Жалко патрон тратить на эту гадину.

Криком вытолкнуть страх.

– Замолчи! Я не слышу. Там, на лестнице… Так и есть. Ты убила, убила! Ты…

Дверь – спасение. Вот она, дверь.

Аня бросилась к двери, но от ужаса совсем потерялась и не сообразила, в какую сторону она открывается, навалилась спиной на дверь, заблокировав выход.

– Помогите! Помогите!

Дверь с невероятной силой ударила ее, опрокинула на пол. Какие-то люди, много, много людей ворвались в квартиру.

Топот, грохот и крик. Чей-то дикий крик. Чьи-то руки обхватили ее тело. Она хотела вырваться, но сил не было. Топот, грохот и крик растворила темнота.

Темнота длилась недолго, но декорации успели совершенно перемениться. Темнота – просто занавес в театре, для того чтобы подготовить сцену к следующему акту, для того чтобы дать героям переосмыслить события. А переосмыслить их давно пора, потому что… Во всем виноват тот, кто притворялся невинным. Так всегда и бывает.

– …а минут пять назад, нет, уже десять прошло, новый выстрел. Мы, как первый выстрел услышали, сразу вам звонить, в милицию. Мы ремонт на четвертом делаем. Халтура хорошая подвернулась – че ж отказываться, правильно? Хозяйка-то в Греции. Удобно, не стоит над душой, режим свободный. В офисе, там нет, там строго – с восьми вечера до восьми утра. А здесь… Это мы в офисе с восьми вечера до восьми утра работаем, каждый день, а в выходные по двадцать четыре часа вкалываем…

– Хорошо. Ближе к сути. Вы услышали выстрел…

– Ну. Я сразу понял, стреляют. Федя еще сомневался. Говорит, может, упало что. А я ему: дурак, ментам звонить надо. Может, кого пришили. Я и позвонил. Сначала меня и слушать не хотели, говорят, мол, пойди, мужик, опохмелись. Минут десять собачились по телефону. Я так тогда и не понял, приедете или забьете. Хотел сам пойти посмотреть, чего там. Да Федя отговорил. Ну правильно, приди так, и неизвестно, на что нарвешься. А минут через двадцать, может больше, снова выстрел. Ну тут смотрю, «газик» въезжает во двор. Ладно, думаю, разберетесь.

– Разберемся. Вы знаете эту девушку?

– Заходила однажды, мы ремонт на четвертом делаем, халтура подвернулась…

– Зачем она к вам заходила?

– Да я не понял. Кого-то искала. Я не понял. Объяснил, что здесь ремонт, ну она и ушла. Федя еще сказал тогда: классная девчонка, лучше бы мы в ее квартире ремонт делали, и она проверять бы ходила, как идут дела. Наша хозяйка-то совсем не такая, ну да нет ее – нам лафа, над душой не стоит, когда хочешь, приходи, когда хочешь, уходи. Ключи оставила и укатила. Так кто стрелял-то?

– Пытаемся выяснить. Вот девушка придет в себя и нам все расскажет.

Пора подавать признаки жизни. Обморок давно прошел. Странно, что ее не приводят в чувство. Могли бы для приличия брызнуть в лицо водой. А то бросили, и дела нет.

Нет, не бросили, положили. На чем-то она лежит, удобно лежит. На чем? Где вообще разворачивается действие следующего акта?