Эффект предвидения

Зачем ты явилась опять? Ты же знаешь, чем все закончится, ты жила в той концовке, в той концовке ты умерла.

Ты явилась опять. Зачем? Думаешь, что теперь мы поменяемся ролями: ты погубишь меня? И расскажешь, кто я…

Я не убийца! Они обманули. Я не убийца.

Тебе не удастся меня погубить, ты не успеешь. Все будет так, как тогда: «Красное и черное», комната, пистолет (да, пистолет! Совсем несложно оказалось его достать). Я убью тебя снова. Теперь ты одна, теперь ты одна – красное выпадет.

Как же ты мучительно пахнешь! Улица заполнилась запахом твоих духов. Троллейбус подъехал и тоже пахнет. Ты вошла в троллейбус. Ну что ж, мы поедем вместе.

Села к окну, смотришь прямо перед собой, дышишь тяжело, вдыхая свой запах, смертельный запах.

Зачем ты вернулась? Я не хочу повторений! Но ты вернулась, и, значит, нужно… Чтобы можно было жить дальше.

Ты вернулась и едешь в троллейбусе, сводишь с ума этим запахом и делаешь вид, что меня здесь нет, что ты едешь сама по себе, просто едешь, а не заманиваешь в ловушку повторений.

Пистолет был невыносимо тяжелый, а затвор такой тугой, что пришлось рукоятку зажать коленями и тянуть изо всех сил вниз двумя руками. А теперь снова придется… Зачем ты вернулась, зачем?

Встала. Пробираешься к выходу. Остановка. Выходим. Снова улица. Запах льется. Весенний день, на который опять выпадет красное.

Да, ты призрак, просто призрак. Ты убита была в тот весенний день, на который выпало красное. Тебя нет, тебя нет, тебя не может быть!

Завернули во двор. День не успел превратиться в вечер, вечер не перешел в ночь. Слишком светло, тревожно светло, опасно светло. И… так не должно быть светло. Но ночи мне не дождаться – запах убьет не тебя, а меня.

Ты нырнула в подъезд, как в омут. И я следом – как в омут. Нужно чуть поотстать. Ты так ни разу и не оглянулась, может, и на самом деле не знаешь, что я уже здесь.

Ступеньки, ступеньки, ступаю. Верхний, пятый этаж – ну конечно! Теперь-то меня не обманешь.

Дверь осталась открытой. Неужели все же ловушка? Как могла ты не закрыть дверь? Ты боишься меня так же, как я тебя.

Или не знаешь?

Ну вот и все. Знаешь или не знаешь, уже неважно. Я иду. Все повторится.

Выстрел, наверное, будет громким, пронзительно громким, опасно громким. Оглушит, и уши заложит, и созовет свидетелей.

Так трудно открыть кобуру, так трудно передвинуть затвор, так трудно удержать пистолет…

Нет, не трудно. Он оказался неожиданно легким. Осталось толкнуть стеклянную дверь – она приоткрыта – и шагнуть в комнату.