Эффект присутствия

Занимавший угловой кабинет розыскник Муратов трудился. На стульях и на полу высились стопки папок с оперативными делами. Туго сжав губы, Лёва подшивал к картонным коркам разномастные исписанные бумаги. Кончик его длинного носа забавно шевелился, напоминая хоботок тапира.

— Аврал? — поинтересовался Маштаков.

— Угу, — очумело облизнулся майор, — прокуратура все дела по потеряшкам за прошлый год затребовала.

— К какому сроку?

— Ко вчера. А ты чего не на сходке?

— Отпросился. Отвлеку тебя, Лёв, на пять сек? Тебе фамилия Морозов Владимир Фёдорович говорит чего-нибудь?

— Задержан, помещен в ИВС до прибытия спецконвоя. Инициатор розыска — судья Измайловского района. Статья сто шестьдесят первая, часть первая, через тридцатку.

— Дай на постановленьице позырить.

— В связи с чем интересуетесь?

— Сестра его пришла.

— Сестра? Симпотная? Познакомишь? — Муратов, привстав, сдёрнул несколько сколотых листочков, лежавших на сейфе. — Только читай здесь, не уноси.

Первым шло постановление судьи о назначении поступившего уголовного дела к слушанию. В связи с неявкой обвиняемого, мера пресечения, избранная ему дознавателем в виде подписки о невыезде, изменялась на заключение под стражу. Розыск поручался ОУР Измайловского ОВД. Дальше имелись телетайп за подписью начальника тамошней КМ, рапорт наших пэпээсников о доставлении гр-на Морозова В. Ф. из места жительства и коротенькое объяснение задержанного, отобранное Муратовым. Гражданин заявлял, что никаких преступлений в Москве не совершал и никакой милицией там не задерживался. Повестки из Измайловского ОВД он получал, было дело. Подумал, что они пришли по ошибке, поэтому выбросил их в помойку.

«Не стал Витька впрягать. Не сказал, что все три повестки ему отдал», — отметил Миха.

— Тупорылый твой Морозов, — продевая послюнявленный кончик нитки в ушко толстой цыганской иглы, поделился Лёва, — сперва бельма выпучил, копытом себя во впалую грудь стучал, божился, что не при делах. Потом слёзы крокодиловы стал лить.

— Есть маза, что его подставил один бес. Назвался чужими данными, когда его за хибок взяли, — медленно подбирая слова, сообщил Маштаков.

— А я что сделаю? У меня фулхаус[210] — постановление, поручение, рапортина. Паспортные данные совпадают один в один. Моё дело — задержать и в камеру забить. Уф, соб-бака, — майору наконец удалось проколоть стопку документов.

— Пусть они копию первой формы вышлют или фотку, сравни, — предложил Миха.

Он никак не мог определиться, стоит рассказывать историю про шельмеца Сидельникова или нет. Получалось, при прямом попустительстве офицера милиции преступник избежал ответственности, а невинный человек угодил в кутузку.

Розыскник посмотрел на Маштакова удивленно:

— Ты думаешь, мне делать не хрена?

— Давай я позвоню. Какой номер? — Миха не сдавался.

— Если бы я не знал, как ты стреляешь, послал бы тебя в бункер. — Лёва отложил недошитое дело, взял блокнот, принялся листать. — Не то, не то, мимо… Ага, вот, начальник ОРО Желудков Борис. Прикинь, у них в ОВД — целое розыскное отделение, а нас управление — и я один на этой линии корячусь.

— Я от тебя сразу наберу его, — Маштаков сделал подманивающее движение рукой в направлении стоявшего на подоконнике аппарата.

— Вот тебе и пять сек, — возмущенно покачал головой Муратов, но телефон на край стола переставил.

— Ты же знаешь, у нас межгорода нет, — Миха, глядя в раскрытый блокнот, начал нажимать указательным пальцем на кнопки.

Измайловский розыскник, как по заказу, оказался на месте. Услышав, откуда звонят, сразу принялся заверять, что в понедельник они приедут железно, сегодня не получается, нет зампотыла, а без него старшина не даёт талонов на бензин.

Маштаков воспользовался ситуацией. Сделав вид, что идёт на серьёзные уступки, обозначил понедельник крайним сроком, в противном случае предрёк проблемы с прокуратурой. Розыскник Желудков посулил, что за ним не заржавеет. Ловя его на слове, Миха попросил скинуть по факсу копию паспортной формы жулика, а лучше — фотографию. Уверенно сказал, что знает — того фоткали сразу после задержания. Москвич предсказуемо поинтересовался: «зачем». В голосе его появилась озабоченность. Маштаков ответил: «Начальство требует».

— Первая форма у меня в РД есть. Ксерокопия самая паршивая, вместо морды — чёрное пятно. Я сброшу, мне не влом, но толку с этого не будет, отвечаю. А фоток у меня нету, — московский коллега разговорился.

Миха, понимая, что наглеет, попросил узнать, кто из оперативников занимался с Морозовым по дежурству. У этого опера следовало выяснить, фотографировали злодея или нет, и как он вообще выглядел. Желудков поскучнел, но всё-таки пообещал попробовать, хотя и без гарантий.

— Когда это всё было! — вздохнул он напоследок.

Лёва Муратов, с интересом слушавший разговор, резюмировал:

— Терпеливый парень. Я бы тебя давно послал.

— В бункер, — подсказал направление Маштаков.

— Вот именно. А ты жук, Михал Николаич, жучара!