Читаем Эффект присутствия полностью

Эффект присутствия

Боря Винниченко был на рабочем месте, допрашивал пожилую женщину. Предложение немедленно прервать следственное действие и бежать в милицию с подписанной сопроводиловкой энтузиазма у следователя не вызвало, равно как и у допрашиваемой.

— Мне внука из садика забирать, — категорично заявила женщина. — Я ждать не буду. Знаете, как воспитательницы злятся на детишек, которых последними забирают?

Саша проявил иезуитскую настойчивость:

— Борис Сергеевич, я ведь могу и другое решение принять. Ситуация стрёмная, сам знаешь…

Боря, ворча, что канцелярия в корень оборзела, не хочет выполнять свои прямые обязанности, стал собираться в путь. Свидетельницу он перебил на завтра, на это же время. Кораблёва, уже открывшего рот, чтобы предложить коллеге свои услуги по завершению допроса от его имени, такой вариант вполне устроил.

«Всё равно я не знаю, о чем они говорили», — нашел объяснение Саша нежеланию выполнять чужую работу.

Он вернулся в свой кабинет, включил компьютер и в один присест набрал два запроса в милицию. Один — на материал об административном правонарушении, составленный в отношении Оли, который в настоящее время должен был находиться в дежурной части. Второй — на всю адмпрактику по супермаркету «Грошик» за истекший девяносто девятый год. Такую информацию могла предоставить только группа ИАЗ. Здесь быстро не получится, через ГИАЗ[95] проходят тысячи материалов, придется девчонкам вручную по журналам открыживать. Но запросы в канцелярию УВД нужно успеть закинуть непременно сегодня, чтобы бумаги раньше начали свое неспешное движение от центра к периферии и обратно.

Распечатанные на принтере документы Кораблёв отвёз в милицию, естественно, сам. На обратном пути, проезжая через ворота из двора УВД, он посигналил выходившему из будки КПП Винниченко. Боря замедленно повернул голову в сторону сигналившей красной «девятки», переварил, что обращение адресовано ему и подошёл к машине. С первого раза открыть дверь старшему следователю не удалось, пальцы его огромных перчаток, напоминавших мотоциклетные краги, не пролезали под ручку. Саше пришлось, перегнувшись, дотянуться изнутри до пассажирской двери и приотворить ее изнутри.

Боря неуклюже влез в салон и громко саданул дверью. Кораблёв поморщился на подобное варварское обращение с техникой, однако от совета потренироваться дома на холодильнике удержался.

Спросил он про другое:

— Ну чего, отдал?

— Аббасову лично в руки, он разорался, как этот… — Винниченко говорил, насупившись. — Задолбали орать все кому ни попадя… Как будто нормально нельзя разговаривать… Они, Сашк, это самое, Рязанцева уже из камеры подняли с вещами… Он у Аббасова в кабинете сидел, чай пил… До шести они ждали… В шесть хотели выпускать сами, срок-то истек… А тут я заваливаюсь… Да-а-а… У Рязанцева прямо губы задрожали, когда я перечисление отдал… Надеялся, что выйдет… Минуты считал…

Кораблёв молча выруливал на улицу Советскую, из-за высоких сугробов видимость была паршивой.

Боря не снял свои краги и в салоне. Нелепо великанские, они лежали у него на коленях, едва прикрытых короткими полами заношенного китайского пуховика.

— Чё-то, Сашк, мы с тобой с Рязанцевым этим не то сотворили, — трудно выталкивая из себя нескладные слова, продолжил Винниченко. — Паршиво у меня на душе…

Кораблёв стиснул зубы и резко выдохнул носом. Бросил злой косой взгляд на неувязанного пассажира.

«Зря его подобрал, пускай бы пешком шкандыбал по метели. Разнылся… тоже мне, праведник! “Мы-ы с тобо-ой, Са-ашк…” Это ты, чудо гороховое, дело три месяца расследовал, следак с десятилетним стажем, самостоятельное процессуальное лицо! Мне готовое отдал на утверждение, перед фактом поставил», — внутри Саши все клокотало.

Разнервничавшись, он поздно среагировал на парня, вздумавшего перебегать проезжую часть в неположенном месте. Пришлось ударить по педали тормоза, машина дернулась и резко встала. Не ожидавшего экстренного торможения Борю мотнуло вперед, он заткнулся на полуслове. Опытный водитель Кораблёв остался сидеть ровно, прислонившись лопатками к спинке сиденья. Придурок в короткой жёлтой курточке ни на секунду не озадачился мыслью, что едва не оказался под колесами, беспечно отсчитывал с ладони мелочь у окошка киоска «Роспечати».

Зато Саша получил законный повод освободиться от накопившегося раздражения с помощью длинной матерной тирады. После этого ему стало легче и, просветлённый, он вспомнил, что надо застолбить сегодняшним числом у Эльвиры в книге регистрации сообщений о происшествиях и преступлениях место под Олино, не написанное еще заявление.

Тревожась, что какое-то новое событие может перебить этот обязательный ход, Кораблёв вознамерился незамедлительно позвонить в канцелярию по мобильнику. Но цапнув себя за карман, передумал. Ни к чему Эле раньше времени узнавать его номер. Соблюдение элементарных правил техники безопасности еще никому не приносило вреда.